[nick]Killian Jones[/nick][icon]http://sh.uploads.ru/SDrql.jpg[/icon][sign]
[/sign][status]I'm at the mercy of the deep blue sea[/status]Киллиан, наконец, оставив свой перстень в покое – надолго ли? – поднял глаза на Сандро, усмехнулся и удивленно изогнул бровь.
– Праведники? Ох, сомневаюсь я, что сыщется хоть один истинный праведник, тем более в нашем-то окружении. А те, кто мнят себя таковыми, или те еще лицемеры, или свихнувшиеся с катушек фанатики. Знаем, видели такое, – он печально улыбнулся, покачал головой и опустил взгляд, вновь вспоминая погибшую около двух лет назад Милу – в последние пару дней ему все чаще вспоминались безвременно почившие близкие, будто сама Смерть ходила где-то рядом, напоминая, что никто – и он в том числе – не избежит встречи с ней. – Да и ты прав, все мы ищем выгоду. И я тоже, ты знаешь, в свое время не от одних мечтаний о дальних плаваниях оказался на корабле.
Да, после смерти отца, Бреннана Джонса у него, тогда наивного десятилетнего мальчишки, верившего в то, что мать вернется в семью, а отец, в свою очередь, всегда будет возвращаться из плаваний, мечтавшего отправиться вместе с ним в далекие моря, не осталось никого и ничего, кроме свободы. Да и свобода его была недолгой – не прошло и недели после известия о смерти родителя, как хозяин их скромного жилища, которому Бреннан не заплатил аренду за последний месяц, недолго думая, продал беспризорного мальчишку на ближайший корабль, где Киллиан и провел в услужении – по сути в рабстве – у жестокого, сумасбродного капитана Сильвера последующие семь лет.
– Так что прекрасно знаю, что все мы стараемся поживиться, урвать кусок пожирней. Это вполне закономерно и нисколько не удивляет. Может, и в том торговце не было ничего чересчур подозрительного, а сейчас мне это лишь кажется, навеяно ужасами, что принес его груз…
Этот разговор был вполне привычен для них двоих – они часто вот так же сидели в каюте капитана и вели долгие беседы о море, о далеких путешествиях, о прошлом и пережитых приключениях, только раньше все это было куда в более спокойной обстаановке – и оттого успокаивал, внушал некую уверенность, что все хорошо, что и все остальное рано или поздно войдет в привычное русло, буря уляжется, матросы успокоятся и, забыв о страхе, будут рассказывать об этом плавании, как о каком-то забавном приключении.
Впрочем, даже случись это, пропавшего без вести Клауса, им это уже не вернет, и решать вопрос хотя бы с его вещами стоило. Сам Киллиан с самого начала был уверен, что вещи стоит бросить в разбушевавшееся море, а не оставлять на корабле. Нет, он все так же до конца не верил в суеверия и не считал, что, не сделай они этого, не упокоенный дух Клауса явится по их душу, но он уважал традиции и искренне считал, что моряка следует похоронить в море, в его родной стихии.
– Да, ты прав, раз мы не можем проводить по старой морской традиции самого Клауса, что ж, хотя бы оставим в море его вещи и – кто знает – может, и он тогда обретет покой.
Как бы ни недолюбливали Клауса на «Деметре», все понимали, что любого из них рано или поздно ждет смерть, и погибшего товарища стоит проводить достойно, по всем правилам. Киллиан уже подумывал над тем, что нужно было распорядиться о достойных проводах, посмотреть в своих книгах какие-то молитвы, впрочем, Сандро был прав, и тот же Грегор, один из немногих истинно верующих на корабле, наверняка помнил все заупокойные молитвы, поэтому отвлекся от этих мыслей, возвращаясь к разговору с капитаном.
– Насколько я помню – когда-то интересовался, правда, уже и не упомню, для чего – святую воду действительно можно сделать самому, так сказать, «мирским чином», – неожиданно для самого себя вспомнил, как подобное освящение воды без участия священника называли в книгах, Киллиан. – Нужно лишь провести определенный обряд. Когда-то я читал, что для этого нужна емкость с чистой водой и три свечи. Ну, и, безусловно, какие-то молитвы, которые, думаю, мы без труда найдем в моих книгах. Я сейчас принесу тебе одну.
Киллиан поднялся на ноги и направился к двери, намереваясь, не откладывая в долгий ящик – тянуть им было попросту некуда, нужно было предпринимать хоть что-то уже сейчас – принести Сандро одну из своих книг, и тогда, может, вместе они смогут найти выход из этой ситуации.
Как раз в этот момент корабль вновь сильно качнуло, отчего Джонс, едва успевший ухватиться за дверной косяк, все же довольно сильно приложился о стоящий рядом шкаф. На мгновение помощнику капитана даже показалось, что в руке предательски что-то хрустнуло, но, повертев поврежденной конечностью, пару раз посгинав для верности пальцы, он решил, что, пожалуй, это ему все же показалось. Тем более времени прохлаждаться и предаваться мыслям о возможной травме попросту не было – Сандро направился к выходу из каюты, и Киллиан последовал за ним, а, выйдя вслед за капитаном на палубу и увидев причину качки, и думать забыл о недавнем ударе и разрастающейся боли в руке…
А там, на палубе, творилось что-то невообразимое… Огромные тучи, низкие, черные, заполонили собой все небо, отчего и само небо было черным, не пропускало ни единого блика света, хотя сейчас – Киллиан это точно знал – был самый разгар дня. Тучи, опустившиеся так низко, что, казалось, еще чуть-чуть, и накроют вязким мрачным одеялом саму шхуну, осыпали все вокруг крупными хлопьями снега, медленно опускавшимися на палубу корабля под яркие вспышки молнии и громкие раскаты грома. Ветер все не унимался – свистел, ударялся о мачту, бился в паруса. Густой, крупный снег вальяжно сыпался с небес тяжелыми хлопьями, ничуть не обращая внимания на потуги ветра, на застывших на палубе матросов, ковром накрывал все вокруг. Снег был равнодушен и вездесущ, он быстро засыпал все, до чего оказался способен дотянуться…
На какое-то мгновение Киллиан замер, как и все матросы, попросту не зная, что делать в такой ситуации – такого он еще никогда не видел, это казалось немыслимым, попросту невозможным, иррациональным – и опомнился, лишь услышав голос Сандро. Повертев головой, пытаясь определить, где же капитан, Джонс обнаружил его у одной из мачт и, недолго думая, бросился к фок-мачте.
Боль в руке усиливалась, но Киллиан, стараясь не обращать на это внимание, полез по вантам на мачту выше, намереваясь помочь матросам убрать паруса. А сделать это нужно было обязательно – пройдет совсем немного времени, и мокрые паруса попросту начнут леденеть от шквального ветра, от осыпающегося с небес снега, и тогда ничем хорошим для них это попросту не кончится. Поэтому сейчас совершенно неуместно было думать ни о себе, ни о вздумавшей болеть вдруг руке – главное было помочь матросам, рискующим сейчас своими жизнями.
Где-то рядом цеплялся за веревочную лестницу Грегор, которого Киллиан поминал не далее, как каких-то пятнадцать минут назад, и сквозь разбушевавшийся ни на шутку ветер, Джонс почему-то отчетливо слышал – или ему лишь казалось это – шепот матроса, неустанно повторяющего «Отче наш», и это, как ни странно, не вызывало в душе помощника никаких чувств – ни привычного раздражения, ни какого-то подобия умиротворения. Он просто весь был сосредоточен на одной простой задаче, и все остальное, в том числе его вечное отношение к вере, сейчас не играло никакой роли…
А где-то сбоку в этот момент раздался отчетливый вскрик, и Киллиан на какую-то секунду отвлекся, посмотрел в ту сторону, дабы убедиться, что это был не Сандро. Однако, этого было достаточно, чтобы рука предательски соскользнула и Джонс, к собственному ужасу, почувствовал, как падает, зажмурился, отчего-то так неуместно насмешливо вдруг подумав, насколько нелепая смерть его ждет и… Почувствовал, как чьи-то крепкие пальцы перехватили его за запястье, громко крикнув, стараясь перекричать все тот же ветер:
– Хватайся за лестницу, Джонс!
Киллиан распахнул глаза, непонимающе уставился на все того же Грегора, одной рукой крепко сжимавшего его запястье, а второй цепляющегося за лестницу, как-то растерянно проговорил:
– Спасибо! – и стремительно потянулся к спасительной лестнице, облегченно думая, что встреча со Смертью временно оттягивается. Впрочем, встреча эта была бы более чем ожидаемой и даже заслуженной – ему, опытному матросу, не первый год ходившему под парусами, не первый раз видевшему любого рода бури, попросту непростительно было совершать подобные ошибки и, поддавшись эмоциям, отвлекаться от поставленной задачи – уж он-то должен понимать, чем чревато подобное поведение в разгар бури…
И сейчас, оказавшись в относительной безопасности, Киллиан решился-таки посмотреть вниз на того, кто отвлек его внимание. На палубе корабля растеклось кровавое пятно, в которое как-то особенно красиво ложились пушистые хлопья снега. Белое на красном… Впрочем, в маслянистой алой лужице белые перья предпочитали не задерживаться, истаивали этим последним теплом. И Джонсу, всегда спокойно реагировавшему на кровь, отчего-то становилось невыносимо дурно от этой картины, и он отчетливо чувствовал, как к горлу подступает тошнота…
[/sign]
