Рождество Аластор привык праздновать  в Шотландии, в родовом гнезде клана Макдугалл, в окружении многочисленных родственников - обычно и Муди, и Макдугаллы на все праздники старались собираться в полном составе, так что в старом поместье уже давно помещались с большим трудом, но это было уютно и весело, все обменивались новостями, хвастались, ссорились и мирились, пили лучший шотландский виски и танцевали. Значительная часть этого веселья проходила мимо предпочитавшего наблюдать, но не участвовать аврора, но он все равно был рад повидаться с родней и отдохнуть. В этом доме он точно был в безопасности и мог хотя бы ненадолго расслабиться.
В этом году, однако, он остался на Рождество в Лондоне. Здесь он был нужнее, да и празднование все равно отменили. Он был уверен, что родственники все равно соберутся за одним столом, но был уверен и в том, что без него они прекрасно обойдутся. Тем более что приехав к Макдугаллом, он рисковал стать предметом для обсуждения на весь рождественский вечер: о его недавних "успехах" в Шотландии уже тоже все были хорошо наслышаны, он получил немало писем от обеспокоенной и обозленной родни, пока лежал в больнице. В общем, выбрав из двух зол меньшее, он снова с головой ушел в работу.
Ему нужно было посетить поместье вдовы мистера Роули, младшего из брата главы этого известного и уважаемого рода. Более известного и более уважаемого, чем какие-то там Муди, хотя в рядах последних нечистой крови не наблюдалось с действительно незапамятных времен. Отца такие вещи когда-то бесили до белого каления, Аластор же относился к этому вполне спокойно. Да и что такому, как он, делать в высшем обществе? Он же даже танцевать так и не научился.
Лондонский особняк вдовы Роули оказался мрачным и неприветливым местом - по крайней мере, на первый взгляд; аврор быстро понял, что там проводится ремонт, с ужасом вспомнил, как сам приводил в порядок свое жилище в столице, искренне посочувствовал молодой вдове и проследовал за домовым эльфом в гостиную. Ему подали горячий чай и легкие закуски, он вежливо поблагодарил и отказался. Не то чтобы эта женщина внушала ему опасения (по крайней мере, доказательств того, что она причастна к смерти своего мужа, не нашлось), но в гостях он по возможности старался ничего не пить и не есть. Так что хозяйку он дожидался, прохаживаясь по гостиной, не подозревая, что выглядит при этом как запертый в клетку зверь, настороженно озирающийся по сторонам. В его представлении он с вежливым любопытством изучал обстановку - и только.
- Добрый вечер, миссис Мэйфейр, - поприветствовал он женщину, когда она наконец появилась в гостиной. Он запомнил, что после смерти супруга почему-то решила вернуть свою девичью фамилию. Такое случалось нечасто, поэтому видимо, это и врезалось ему в память. Впрочем, он вообще ничего не забывал... - Глава управления по раскрытию особо тяжких преступлений Аластор Муди к вашим услугам. Чем я могу быть вам полезен?
Если бы они встретились в его кабинете, он бы уже положил перед ней бумагу и перо, но переходить к написанию заявления немедленно в такой обстановке было неуместно, это понимал даже он. Будучи человеком нетерпеливым и порывистым, он с трудом переносил великосветские беседы ни о чем, так что ему приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы удерживать на лице вежливую улыбку. Которая ему к тому же еще и совсем не шла.
- Как же я мог забыть... - А вот об этом он и правда забыл, - позвольте поздравить вас с Рождеством. Праздник не отменили, но исчез же он от этого, правда?
Ну, его даже хватило на то, чтобы притащиться к даме не с пустыми руками, а с красивой металлической коробочкой, расписанной всякой рождественской чушью. Ее он и протянул Морриган, в очередной раз попытавшись улыбнуться как-нибудь поприветливее.
- Это имбирные пряники. - И он даже купил их сам, а не принес то, что ему подарили утром коллеги. - Счастливого Рождества и нового года!
Вручив подарок, он вздохнул свободнее, решив, что самая сложная часть вечера позади. Работа, даже если она попадает на праздники, - это гораздо понятнее и приятнее! Ну, во всяком случае, для него. А то, что его считают трудоголиком, - так это и не проблема вовсе. И вообще, это комплимент!

Прекрасная хозяйка особняка выглядела печальной, чему Аластор привычно не поверил; он так привык, что люди обожают изображать жертв, пытаясь куда-то протиснуться и отхватить кусок послаще, что впечатлить его блестящими от слез глазами было крайне трудно. Впрочем, когда он видел настоящее, неподдельное горе, сентиментальность все равно спала в нем мертвым сном. Ну, если она в принципе не подохла еще на заре его карьеры. А поскольку он вообще подозревал всех и каждого, то все складывалось привычным для него образом: он смотрел на красивую женщину и думал не о ее прекрасных глазах, не о ее ярких губах, не о шикарных волосах, а о том, в чем она может быть виновна. Родись он на несколько веков раньше в маггловском мире, из него получился бы превосходный инквизитор.
В гостях, впрочем, он чувствовал себя пойманным - и потому легче показывал и собственные чувства. Молодая вдова, конечно, заметила, как он напряжен - и тут же попыталась усадить его на миленький диванчик напротив пылающего камина. Аластор подчинился почти охотно: он всегда любил смотреть на огонь, да и недавние раны все еще давали о себе знать, - нет, они уже совсем зажили, но слабость еще оставалась, и вернуться в привычный сумасшедший ритм пока было сложно.
- Не нужно извинений, - нет, никакой неловкости из-за того, что этот визит состоялся именно на Рождество, он действительно не испытывал. - Это все в порядке вещей. Я знал, что буду пропускать праздники, когда выбирал эту профессию.
После этого подобия шутки он даже искренне улыбнулся - вспомнить о первых шагах на поприще аврора было приятно. Вроде бы не так уж и давно все это было, а иногда казалось, что аврором он стал целую вечность назад. И что ему по меньшей мере четыре сотни лет, если не больше.
- Поверьте, о нем отзываются гораздо хуже, - криво усмехнулся Муди, когда собеседница упомянула бесполезного и нерешительного министра. - Я ко всякому привык. И обещаю - разумеется, исключительно в честь праздника, - не заводить на вас дело об оскорблении власть имущих...
Теперь он был все же больше похож на человека, чем несколько минут назад. В конце концов, мало ли подобных визитов выпадало на его долю? Он посещал и несчастных вдов, и выживших из ума стариков, и сложных подростков, почти еще детей, - беда могла прийти в любой дом, особо тяжкие преступления совершали самые разные люди, тут волей неволей привыкнешь не удивляться ничему и говорить с кем угодно.
- Благодарю, я не голоден, - эту фразу Аластор произносил максимально естественно, даже когда умирал с голоду и готов был сожрать что угодно, лишь бы не ядовитое. - И я действительно при исполнении. По крайней мере, прежде чем мы обсудим все, что касается вашего дела, я буду отказываться даже от самого лучшего виски. Даже если он сварен маленьким народцем.
Он снова улыбнулся - в этот раз даже уже мягче, как будто слегка подтаял. Правда, вряд ли стоило надеяться на то, что уютное пламя камина поможет решить эту проблему полностью, - он все еще ощущал себя слишком чужим и неуместным в этом роскошном особняке.
- Так чем же я могу вам помочь? - По его мнению, они ходили вокруг да около достаточно долго, пора было переходить к делу. - Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь вам.

Отредактировано Alastor Moody (06.08.2019 21:10:37)

Морриган все еще носила траур. Аластору, вообще говоря, тоже полагалось носить черное, ведь он потерял невесту, причем позже, чем хозяйка этого особняка потеряла мужа, но его в некоторой мере извиняла необходимость аврорскую форму. И еще в некоторой - то, что он в принципе не носил ничего яркого и всегда одевался очень просто и скромно. Правда, это все были доводы для тех, кого такие вещи волновали, - то есть не для него. Он все это считал пустым: ты или помнишь об умершем, или нет, от цвета одежды тут ничего не зависит. О своей невесте он, конечно, вспоминал... Как об очередном указании на то, что с пожирателями Смерти пора бы уже и расправиться. Он не скучал, не тосковал и ни минуты ее не любил, и это, по правде говоря, очень многое упрощало. Ему не хватало только одного: принятия. Никто, кроме этой девушки, не принимал его таким, как он есть, со всеми его тараканами и навязчивыми идеями. А она смотрела на него как на героя, даже когда он был чудовищем. Он знал, что не заслуживал это, и был ей благодарен.
Несмотря на подобные несвоевременные мрачные размышления, Муди сумел в полной мере оценить наряд молодой вдовы. Вырез на спине показался ему прекрасной идеей - и даже не только потому, что его слишком часто пытались отвлечь, демонстрируя вырезы, нескромно обнажавшие грудь. Морриган действительно была очень хороша, и ей шло и это платье, и мерцавший в его вырезе аметист, - загадочная, немного печальная, далекая и дразнящая одновременно. Ему это нравилось. Ему вообще нравились женщины, не пытавшиеся разжалобить его слезами и испортить ими его пиджак. Ему нравились женщины, от которых можно было ожидать чего угодно. Смелые, дерзкие, немного жестокие - еще бы он подпускал их к себе не только на допросах... Если прежде он хотя бы иногда с кем-нибудь встречался, то после трагической гибели невесты закрылся совсем и не искал тепла в женских объятиях. И вообще нигде его не искал.
- В наш век это слово кажется устаревшим, как ни печально это звучит, - вынужден был признать он. Великодушия за всю свою жизнь он видел немного - особенно в себе самом. Но похвала все равно была приятной. Тем более из уст такой красивой женщины. Если бы она не комкала так отчаянно надушенный батистовый платочек, было бы еще лучше. Она выглядела слишком сильной для таких проявлений душевных терзаний, ей это не шло.
- Он не оставил завещания? - Спокойно спросил Аластор, переведя взгляд на столик с угощением. Раз женщина отвернулась, он тоже решил отвести взгляд. Мало ли, вдруг действительно так переживает... Привыкший делить все женские эмоции на два, он, однако, не очень-то верил, что в ее словах есть хоть что-то искреннее. Но кто сейчас не лжет? И разве не лжет он сам, причем с самого порога? - Вы можете назвать имена? Чем именно вам угрожают, физической расправой? Не беспокойтесь. Я обеспечу вам самую надежную защиту. Никто не посмеет к вам подобраться с подобными замыслами...
Благодаря мрачному взгляду эти слова прозвучали почти обещанием запереть Морриган в стеклянной башне, куда никто не сможет пробраться. Но она все же звалась именно Морриган, а не Эйтне, а у него пока оба глаза были на месте, да и Балор из него вряд ли получился бы.
- Если вы боитесь, я могу спрятать вас сегодня же, - все-таки чуть-чуть улыбнувшись, предложил он. - Вы в порядке? Может быть, мне открыть окно? Вам не душно?
В обморок она падать вроде бы пока не собиралась, но же старался быть вежливым и любезным гостем.

Надушенный батистовый платочек выскользнул из руки женщины и упал к ногам Аластора, который совершенно безотчетно его поднял и положил на диван. Он не привык, чтобы вещи валялись на полу.
- Я бы не назвал это "посчастливится", - усмехнулся он, провожая Морриган взглядом. Не смотреть на раскачивающийся словно какой-то странный маятник аметист в вырезе ее платья оказалось на удивление сложно - впрочем, он и не слишком старался не смотреть. Тем более что она отвернулась. - Скорее уж наоборот... Недаром у китайцев самое древнее проклятие - пожелание жить в эпоху перемен. Странное дело: похоже, мы все прокляты.
Он тихо рассмеялся - невесело и даже мрачно; смеяться над этими словами иначе было бы, пожалуй, странно, а он по-другому вообще смеялся нечасто.
- Я не нотариус и не адвокат, так что, боюсь, не смогу сказать вам ничего о том, насколько прочны будут ваши позиции в суде.  Я мало что понимаю в завещаниях, но могу обещать вас самое тщательное расследование. И помощь в поиске адвоката, если он вам понадобится, - сперва он говорил почти мягко, снова улыбаясь той подтаявшей улыбкой, но потом его взгляд стал очень жёстким. - Вы выбрасываете улики?!
Голос Морриган звучал холодно, но только не по сравнению с голосом Аластора. Он вообще стремительно превращался в очень злой и угловатый ледник.
- Как же я буду вести расследование, если вы выбрасываете единственное, что сейчас может помочь выйти на след злоумышленника? - Ужаснулся он. Он был и разочарован, и раздосадован, и зол. Сперва эта женщина показалась ему гораздо более разумной. - Немедленно прикажите достать письмо! Оно очень важно...
Аластор сделал над собой усилие, медленно выдохнул и заставил себя по крайней мере говорить потише. Кричать на вдову в любом случае не стоило.
- Да, я предлагаю вам надёжное убежище, о расположении которого никто не будет знать, - естественно, он мог предположить ей только защиту и расследование, но никак не месть. - Бросьте! Вы слишком умны, чтобы не понимать, что никакое иное общение до завершения расследования невозможно. Я сделаю все, что обязан, в этом я клянусь, но не более того.
Стать её стражем. Как же! Зачем он вообще ей понадобился? Вряд ли для защиты, нет, настоящего страха он в ней не видел, не чувствовал. Хотя надоедливые родственники мужа, видимо, действительно здорово ее допекли. Но в чем же подвох? В том, что он здесь точно был, аврор уже не сомневался.
- Душно? Тогда поставьте чайник, вы можете обжечься, - посоветовал Муди. - Будет жаль, если такие красивые руки изуродуют шрамы от ожогов. Они не сходят, поверьте на слово... И точно будут вам не к лицу.

Отредактировано Alastor Moody (09.08.2019 21:32:58)

Морриган была в бешенстве - и, видимо, именно поэтому была в это мгновение особенно прекрасна. Аластор залюбовался ею - этой злой, этой нервной дикой красотой, которая свойственна только самой искренней ярости, которую ни с чем не спутаешь, которую невозможно подделать. Вот, значит, какой эта женщина была на самом деле... Жаль, жаль, что он не увидел этого раньше. Этот вечер мог бы начаться иначе. Многое могло бы быть иначе и при прошлых их встречах, но тогда она, видимо, держала свою ярость на коротком поводке, не давая ей воли. Что же изменилось? Он как был невыносимым, так и оставался, сказать, что его характер существенно испортился (хотя куда уже хуже?) было нельзя. Правда, после недавних событий многие полагали, что он как раз таки очень испортился... Но нет, та ярость всегда жила в нем. Просто ее мало кто видел, а во время того нападения Пожирателей Смерти на посетителей концерта он сорвался при всех, превратился в чудовище, которым всегда был, под взглядами слишком большого числа любопытных глаз, и это запомнили. И долго еще будут припоминать, в этом можно было не сомневаться.
- Я все равно буду настаивать на том, что эксперты должны увидеть хотя бы последнюю, - произнес аврор, на несколько секунд улыбнувшись одними уголками губ. - Это очень важная улика. К тому же, даже если на этих птицах не окажется даже следов чар, они все еще могут быть полезны. От таких вещей в нашей работе зависит слишком многое.
Женщина все еще злилась, но извиняться, конечно, он и не думал. С чего бы? Она делает то, что может замедлить и усложнить его расследование, благодарить ее за это, что ли? Нет уж, это не ему нужно спасти прекрасную даму, это ей нужна его помощь, от ее жизнь зависит от него. Так что кем бы она ни была, да пусть даже и смертным воплощением той самой Морриган, - пусть терпит. Раз она его позвала, значит, его методы ее устраивают.
- Оно известно мне очень хорошо, - ответил Аластор, глядя прямо в ее глаза, и не думая отвести взгляд или отстраниться. Морриган оказалась вдруг слишком близко, но это нежданное вторжение было даже приятным: аромат ее духов теперь окутывал и его, и в этом было что-то особенное, таинственное и зловещее, как и положено обладательнице такого имени. Сейчас она в самом деле была похожа на богиню войны, и легко было поверить, что если он протянет к ней руку, она превратится в ворону и вылетит в окно, пронзительно и зло каркая. Выклевав перед этим ему глаза, разумеется.
- Спасибо, - получив коробку с уликами, аврор тут же переключился на нее: в конце концов, он пришел сюда не для того, чтобы любоваться на красавицу-вдову, а для проведения расследования. - Посмотрим... Если угроза окажется не такой серьезной, как кажется, конечно, я передам дело своим подчиненным. Может быть, вы желаете, чтобы я сделал это сразу же? Вы уже знаете, что со мной работать сложно.
Да, все так и было, его собственные подчиненные переносили с большим трудом, а те, кого он пытался защищать, обычно его попросту боялись. Или ненавидели. Или и боялись, и ненавидели, потому что он плевать хотел на чины и сословия, со всеми обращался одинаково резко и говорил одинаково прямо.
- Если дело можно закрыть раз и навсегда, почему не сделать это? Решение не всякого суда можно обжаловать. Если вы добьетесь однозначной победы в суде, вашему врагу придется или отступить, или перейти от угроз к более решительным действиям. В первом случае вы ничего не теряете, во втором случае я схвачу его за руку, - да, для него все было просто, и риск в его глазах выглядел оправданным и приемлемым. - Но до тех пор я бы предпочел, чтобы вы находились там, где вас точно не найдут. Я могу выделить вам надежную охрану, чтобы вы остались здесь, но вы и сами должны понимать, что они не смогут сопровождать вас повсюду, к тому же, пока ваше местонахождение не является ни для кого тайной, можно придумать множество способов обмануть или вывести из строя даже самых бдительных стражей.
Наконец, он оторвал взгляд от содержимого коробки и снова посмотрел на женщину. Он был теперь похож на зверя, почуявшего запах крови, и глаза его блестели зло и холодно. Но он улыбался. И это была его самая искренняя, самая настоящая, самая его улыбка - оскал хищника, готового в любой момент броситься и сомкнуть челюсти на горле добычи.
- Но я не настаиваю, - тихо проговорил он, слегка сощурив глаза, - более того, я бы удивился, если бы позволили мне увезти вас в шотландскую глушь, в долину, скрытую среди гор так надежно, что о существовании ее даже многие местные не догадываются. Это место для вас слишком тихое. Вы бы слишком быстро заскучали в этом туманном вересковом болоте.

Отредактировано Alastor Moody (11.08.2019 22:17:07)

Улика в нарядной упаковке. С бантиком, по всей видимости, и еще с каким-нибудь идиотским рождественским узорчиком. Блестяще! Если бы Аластор получил такое без предупреждения, не факт, что улика пережила бы вручение благополучно и попала потом к экспертам. Такой чудесный подарочек имел все шансы закончить свои дни в мусорном ведре или вообще в пламени камина.
- Буду считать это рождественским подарком, - пообещал он, криво усмехнувшись. Уже почти беззлобно. Ну, насколько он вообще был способен выглядеть не хищным. Это было сложно, учитывая, что он действительно почуял дичь, и что недавняя вспышка ярости этой прекрасной женщины удивительно удачно перекликалась с его собственными эмоциями, - и пробудила в нем уже другие инстинкты, не менее дикие и не менее жестокие, но все же менее кровожадные.
Заинтересованный взгляд молодой вдовы он, конечно, успел заметить - такие вещи он вообще схватывал на лету, легко понимал, как к нему относятся, но часто сам себе портил весь процесс анализа, подозревая всех и каждого во всех смертных грехах и самых ужасающих злодеяниях. Ее, конечно, он тоже подозревал - он пока еще не мог сформулировать в чем, но чувствовал, что что-то здесь нечисто, что она слишком не похожа на обычную жертву угроз. Можно уже сейчас было с уверенностью сказать, что это дело будет не таким, как другие.
- Значит, вы сомневаетесь в моих подчиненных? - Не то чтобы он всерьез надеялся подловить Морриган на этих словах, но не поинтересоваться было просто невозможно. Тем более что она так настойчиво угощала его чаем. То есть это было рискованно, одно неосторожное слово - и этот чай мог бы оказаться на его брюках, что Аластора точно не обрадовало бы, но риск того стоил. Это было гораздо интереснее пресной беседы молодой и безутешной вдовы с аврором при исполнении, благодаря такой пикировке этот разговор заиграл новыми красками. Дел об угрозах по поводу наследства он видел множество, в том числе действительно особо тяжких преступлений, но никогда прежде он не видел такой зубастой и ядовитой жертвы. Лично он бы на месте угрожавшего поостерегся запугивать такую женщину. Тем интереснее было разгадать эту головоломку и разобраться, что, кому и для чего понадобилось. Так что Муди принял чашку из рук очаровательной хозяйки, улыбнувшись, когда их пальцы соприкоснулись, и справедливо решив, что прямо сейчас травить его нет ни малейшего смысла, сделал большой глоток чая.
- Вы обещали отличный шотландский виски, - напомнил он, рассудив, что такими темпами они доберутся и до рождественского полена, а есть сладко без спиртного ему сейчас не хотелось категорически. - Да, шотландская глушь. Маленький домик в крайне уединенном месте, забытом всеми богами и большинством людей. Кроме меня и моего кузена, но он вас там точно не побеспокоит. Он вообще редко бывает в Шотландии, а уж в этом доме... Так или иначе, если вы согласитесь, я возьму с него клятву, чтобы он никому не рассказывал о нем. Он будет молчать.
Сделав еще пару глотков чая, мужчина рассудил, что с рождественским поленом пора все-таки покончить. Прежде, чем закончится чай, во всяком случае. Так что он практически неуловимым для взгляда движением достал волшебную палочку (она в мгновение ока переместилась из рука в ладонь) и при помощи всем известного режущего заклинания разделил угощение на идеально ровные равные кусочки. Не то чтобы такую магию часто применяли для нарезания еды, но он, видимо, к этому привык и сделал это совершенно безотчетно, и не подумав воспользоваться ножом.
- Конечно, я понимаю, у вас много дел. - Невозмутимо произнес он, при помощи магии раскладывая кусочки рождественского полена по блюдцам, ну не тянуться же за ним, куда проще левитировать блюдца поближе, чем переставлять их руками. - Я и не предлагаю вам отправиться в это болото тотчас же. Это по меньшей мере было бы негостеприимно: я даже думать не хочу, сколько месяцев в этом доме не убирались... Или вас такие мелочи не смущают?
Теперь аврор глядел на Морриган уже почти весело, и в уголках его все еще холодных глаз уже теплились мягкие золотистые искорки, какие можно увидеть в глазах волка или другого крупного хищника, когда он доволен и заинтересован.

Аластор непременно похвалил бы Морриган за такую избирательность в вопросах доверия, если бы она в этом нуждалась; к тому же, сам он полагал, что доверять не стоит вообще никому, так что ей было к чему стремиться. Если, конечно, она сейчас сказала правду. Возможно, она тоже не доверяла никому - и это было бы чертовски правильно и совсем не обидно.
- Посмотрим, как будут развиваться события. - Спокойно проговорил он, прикидывая, какова вероятность того, что это дело действительно относится к категории особо тяжких преступлений, а не должно быть передано в управление по расследованию преступлений против личности. Это вероятность он оценил как не слишком высокую, но решил не спешить с выводами: здесь точно было что-то нечисто, и передавать такого кота в мешке коллегам из другого отдела было бы попросту опрометчиво.
Разделавшись с рождественским поленом в несколько взмахов волшебной палочки, аврор поставил чашку с недопитым чаем на столик и перешёл к сладкому, тем более что хозяйка как раз занялась выпивкой. Да, можно было уже и выпить: основные сведения он уже получил, а более мелкие детали можно было обсуждать и под виски, особенно если он действительно был так хорош, как она о нём отзывалась.
- Чистый. Спасибо. - Добавлять лёд в хорошую выпивку по его мнению было одним из самых тяжких преступлений. И вообще - извращением. Более странной идеей было только смешивать виски с яблочным соком или ещё чем-нибудь безалкогольным и сладким - это уже вообще находилось за гранью понимания.
К счастью, виски действительно оказался именно шотландским (спутать ирландский и шотландский виски для Аластора было совершено невозможно, но мало кто из его знакомых был способен различить их, что его неизменно огорчало) и был достаточно хорош. Отличный выбор для рождественского чаепития. И пусть говорят, что виски не сочетается со сладостями - соглашаться с этим Муди совершенно точно не собирался.
- Я приведу дом в порядок, - пообещал он, запивая кусочек рождественского полена виски вместо чая, - там есть все необходимое. Но, боюсь, разбудить лягушек, чтобы они радовали вас своим пением, я не смогу даже ради вас.
Аластор усмехнулся и сделал большой глоток виски. Пил он привычно и легко, не боясь опьянеть. Для этого понадобилось бы гораздо больше виски, даже если бы он совсем не закусывал. А он уничтожал  сладкое угощение с замечательным аппетитом, совсем не церемонясь с миленькими грибочками и ягодками, его украшавшими.
- В Шотландии хорошо. Лучше, чем в этом проклятом городе, - мужчина снова улыбнулся, но опять как-то невесело. - Жаль, что вы увидите её зимой, когда всё спит. Впрочем, она и зимой прекрасна.
По родным горам он скучал отчаянно - по горам,  вересковым пустошам и болотам, но не многочисленным родственникам, всё это великолепие населявшим.

Отредактировано Alastor Moody (12.08.2019 17:14:13)

- Совсем одичал в своих болотах и пока сходил с ума от скуки в больнице, - усмехнулся он. Для едва не отправившегося на тот свет и потом несколько недель провалявшегося в больнице человека он выглядел очень даже хорошо, но это, конечно, потому, что свежие шрамы были скрыты одеждой. Кроме одного - на правом виске, совсем рядом с уголком глаза. Но этот шрам его не только не портил, но и был ему к лицу, завершал его хищный и нервный образ.
- Вкусно, - добавил Аластор, отправляя на свое блюдце ещё один кусочек рождественского полена. В общем-то, его аппетит был гораздо более красноречивой похвалой, чем любые слова, какие он только мог бы подобрать. Особенно учитывая, что в гостях он не ел практически никогда, и это было широко известным фактом.
Смеялась Морриган почти так же очаровательно, как и злилась, и мужчина снова залюбовался ей. Он и не думал скрывать заинтересованный взгляд: этой женщине, судя по всему, для чего-то понадобилось подобраться к нему поближе, и выяснить правду проще всего было именно так - действительно подпустив её к себе. В этой стратегии, однако, с самого начала был один существенный изъян. Аластор полностью исключал для себя вероятность того, что он может увлечься ей по-настоящему, что было, конечно, ужасной глупостью. При всей его дикости, любви к одиночеству и невлюбчивости, зарекаться все равно не стоило, а он не допускал даже тени сомнения на этот счёт. И чувствовал себя неуязвимым.
- Так вы привыкли танцевать под пение лягушек? - Шутливо поинтересовался он, слегка щурясь. Сцену с распущенными волосами он оценил в полной мере - она была прекрасна, и он теперь улыбался восхищённо - но и немного насмешливо тоже.
- Я? Развлечь? - Удивился Аластор, провожая взглядом изящную руку женщины, подхватившую платок, о котором он уже успел позабыть. - Вы меня с кем-то путаете. Авроров танцевать не учат...
Конкретно его, допустим, учили. Древний чистокровный род, традиции, церемонии... Но сейчас все это казалось таким далёким, что он был уверен, что попросту не сможет вспомнить ни один танец.
- Хорошо, что вы не унываете. Уверен, вы найдёте, чем себя занять. В конце концов, там много старинных книг, наверняка среди них есть полезные, - предположил он, тщетно пытаясь вспомнить хотя бы одно название.

Отредактировано Alastor Moody (13.08.2019 20:38:50)

При всей своей подозрительности, давно уже граничившей с манией преследования, Аластор понимал, что прямо сейчас угощать его ядом просто бессмысленно - покамест он нужен был Морриган живым и здоровым, оставалось только выяснить для чего. И эта загадка была поинтереснее многих. Он вел множество запутанных дел, но все это никак не касалось его лично, да и случаи, может, и были особо тяжелыми, но все-таки очень банальными. Что же до дел, связанных с ним непосредственно, то и они не представляли особого интереса: неприкрытая ненависть стала настолько привычной, что казалась вообще нормой бытия. Наверняка и эта женщина его ненавидела, но в этот раз это чувство было скрыто под темными шелками, пьянящими ароматами, опасными взглядами и совершенно очаровательной дерзостью, и это не только развлекало, но и привлекало. Никогда прежде его не ненавидели так красиво, так изощренно. Это еще и льстило самолюбию: столько стараний для того, чтобы заманить в ловушку такого прямолинейного и грубого хищника, привыкшего идти напролом.
- Честно говоря, я просто не помню... Меня, конечно, учили танцам и в школе, и в дома, и в нашем роду, и в роду наших знатных кузенов Макдугаллов танцевать всегда любили, в поместьях есть огромные залы и лучшие музыкальные инструменты, но все это благополучно прошло мимо меня. Вальсы и кадрили мне никогда не нравились, я люблю другую музыку, - аврор напряг память, но так и не смог вспомнить, когда же он танцевал в последний раз. После выпускного бала в Хогвартсе что-то определенно было, но что, где, когда и с кем... Вопрос слишком сложный.
- Ваше здоровье, - мужчина поднял вновь наполненный виски бокал и заглянул в глаза Морриган, рассматривавшей его куда более пристально, чем рекомендуют приличия. Его, конечно, не раз, не два и не двадцать пытались соблазнить, но обычно это было грубо, пошло и скучно, но теперь все было иначе, и он даже не был уверен, какой у этого странного вечера план. А он определенно был - не у него, у хозяйки этого мрачного, но неожиданного гостеприимного особняка.
- Я ни в коем случае не предлагаю вам проводить время в одиночестве. Возьмите с собой кошку. Или подругу, которая не боится зимы, туманов и шотландской нечисти. Если кто-то согласится составить вам компанию, разве посмею я препятствовать этому? - Естественно, он догадывался, что женщина намекает именно на его общество, но ему понравилось злить ее. К тому же, она пока плохо его знала, и вероятность того, что она первое время не будет различать, когда он просто говорит что думает, не выбирая слова, и когда делает вид, что говорит прямо, ничего не смягчая и не думая о собеседнике, была пока еще довольно большой. Он ведь в самом деле легко мог сказать подобное и совершенно искренне - и в некотором роде это было частью его странного звериного шарма.

Отредактировано Alastor Moody (15.08.2019 20:37:04)

Морриган по-прежнему предпочитала виски чай, и это, разумеется, лишь подтверждало идею Аластора о том, что она хочет подобраться к нему поближе в каких-то своих целях. Вот только для этого понадобится очень много виски - да и она, наверное, уже и сама начала об этом догадываться, видя, как легко он поглощает крепкую выпивку. Пить он умел. Напиваться тоже - но только в такой дикой глуши, где бы его не стали искать даже родственники, знавшие эту самую дикую глушь вдоль и поперек и чуть ли не лучше населявших ее фэйри.
- Кто знает, может быть, кто-нибудь согласится разделить ваше временное затворничество? Если бы мне предложили подобное, я бы согласился не раздумывая. Если бы я, конечно, не был тем, кто я есть, - мужчина улыбнулся, разломав кусочек рождественского полена ложечкой на кусочки поменьше, чтобы затем один за другим их съесть. - Аврор, тем более занимающий такую должность, как я, увы, не выбирает, где ему находиться. Тем более что работать приходится даже в Рождество.
А если бы он мог выбирать, разве он выбрал бы что-то другое вместо этого проклятого серого города, больного, сумасшедшего, отравленного собственным ядом? Нет. Разве что сбежал бы на несколько дней, чтобы перевести дух. И то вряд ли. Он стал частью Лондона, сросся с ним если не душой, то по крайней мере той частью рассудка, которая беспокоилась о справедливости и правде. Правде. Смешное слово в эти мрачные дни! Ему порой казалось, что ее теперь вообще не стало, что кругом только тысячи вариантов лжи на любой вкус.
- Я банален, - рассмеялся он. - Я люблю национальную музыку, ту самую, которую большинство британцев считают невыносимой. Неужели звуки волынки не повергают вас в уныние, как остальных?
Еще он любил слушать гитару и даже сам играл немного, но уже догадался, что об этом лучше не говорить: чего доброго, Морриган попросит его сыграть ей, а он этого очень не любил и играл исключительно в полном одиночестве.
- Я не только банальный, но еще и скучный человек! - Вынужден был признать Аластор чуть позже. - Лучшее занятие в свободное время для такого, как я, это сон. Сон в полной тишине и темноте. Там, где никто не побеспокоит, даже если наступит конец света. Это предел моих мечтаний. Ну... Если же я все-таки не сплю, я гуляю со своим псом. Подальше отсюда, в горах, на вересковых пустошах, там, где никого нет. Я люблю одиночество. Мне его не хватает... Кругом все время люди, и всем от меня что-нибудь нужно, они приходят в любое время... Я люблю свою работу. Это все, что у меня есть. Но иногда мне просто хочется тишины... С вами такого не бывает? Не хочется иногда бросить все и сбежать на какой-нибудь необитаемый остров?
Вот сейчас он действительно говорил все как есть, без прикрас и без малейшего притворства. Так себе, конечно, откровение для такой интересной обстановки и компании, но он сказал - и ему как будто стало даже легче. Так что какую-то пользу из этого странного вечера сумел извлечь и он, пусть и невольно.
- Вы не выпьете со мной? - Все-таки поинтересовался он, захотев узнать, что же Морриган ему на это скажет. Пить одному было привычно, и это его ни чуть не смущало, но рассказывать об этом было необязательно. - Неужели чай вам нравится больше этого превосходного виски? Он и правда превосходен, я давно такого не пил.

- Приятно знать, что хоть кто-то не находит звуки волынки отвратительными, - усмехнулся он. - Может быть, вы найдете что-нибудь о своих предках в моих старых книгах. Кто знает... Они очень, очень старые, и в моей семье всегда стремились к знаниям о прошлом нашей страны, о людях, которые ее населяли. Макдугаллы и Муди всегда помнят о своих корнях.
Он тоже помнил. Но в последнее время о прошлом думать было некогда, настоящее занимало все помыслы аврора. Именно настоящее - но не будущее. Будущее казалось слишком далеким. И все еще слишком мрачным.
Морриган теперь казалась почти уютной. Как притворяющаяся домашней кошка, которая на самом деле сама решает, какое место считать домом в этот конкретный вечер. Ей шел этот образ - мягкость и хищная грация, таинственный блеск в глазах, распущенные волосы, тяжелыми волнами спадающие на плечи и спину... Да, эта женщина была очень красива.
Расправившись с очередным кусочком рождественского полена, Аластор отставил блюдечко на столик. Угощение было замечательным, но сладкого больше не хотелось. А вот виски хотелось, но... Впрочем, беспокоиться о количестве выпитого пока тоже было рано.
- Его зовут Кухулин, вам это, наверное, покажется забавным, - да уж, смешное совпадение получается. - Шотландская овчарка. Ему уже много лет, так что приключения его быстро утомляют. Но он хороший друг.
Да уж - друг получше, чем многие люди, как ни обидно было это признавать. Но доверять людям сложно, особенно в такие странные дни...
- Ваше здоровье, - вот так уже лучше: может быть, Морриган даже в самом деле не нравился виски, и это не было кокетством, но она все-таки пила - и так было правильнее. И красивее. Да, красивее: казалось, что в своей изящной руке она держит бокал с расплавленным солнечным светом. И румянец на ее щеках был просто восхитительным.
- Зимой Лондон невыносим совершенно, - признал Аластор, ни на секунду не покривив душой. - Я ненавижу этот город. Эту серость. Эту грязь. Почему вы остались? Вы могли бы продать особняк, найти для фирмы надежного управляющего или продать и ее тоже... Почему вы остались жить здесь? Я не могу представить, что кому-то в самом деле хотелось бы жить здесь... Если бы я только, я бы и сам уехал. Даже не в Шотландию, нет. Как можно дальше. Чтобы никогда не видеть этой ужасной серой зимы.
Он улыбнулся - немного печально, но очень светло, - и допил свой виски залпом.
- Вы, наверное, успели повидать мир? - Спросил он. - Посетили много разных стран? Где вам нравится больше всего? Где самая красивая весна? Я бывал только в Ирландии. Но это слишком близко, тот же вереск, зеленые холмы... Ирландия меня беспокоит. Министр слаб, а ирландцы готовы в любой момент развязать новую войну за независимость. Вполне возможно, что скоро именно это и произойдет, и Шотландия, конечно, тоже не останется в стороне... И тогда все канет в хаос, какого мы еще не видели.

- Меня попросил присмотреть за ним мой приятель, ирландец. Целитель. Он на несколько месяцев собирался в Африку, то ли в Кению, то ли в Эфиопию, я уже и не помню, на стажировку - изучать какой-то особо опасный магический вирус, там свирепствовала эпидемия, - вспоминать об этом было странно, это казалось историей из какой-то другой жизни, полной солнца, сейчас такого просто быть не могло. - Вирус они победили, но О'Брайан не вернулся. Женился на местной девушке и завел с ней детей, он присылал потом фотографии: кожа смуглая, волосы черные, мелкими кудряшками, а глаза совсем как у него - зелёные и бессовестные. У него очень красивые дети. Уже, наверное, пошли в школу. А Кухулин состарился в чужом доме, так и не увидев хозяина. Надеюсь, я стал ему хорошим другом.
Судя по его тону, к собаке он относился все же с большей теплотой, чем к уехавшему в Африку приятелю, нашедшему свое призвание и любовь под чужим солнцем. В этом, впрочем, не было ничего удивительного: Аластор уже давно входил в число людей, для которых была справедлива поговорка: "Чем лучше узнаю людей, тем больше я люблю собак". Зато сейчас он уже не казался холодным, смотрел спокойно и расслаблено, а не так, словно собирался броситься на собеседницу и рвать ее зубами.
- На вашем месте я бы уехал, - усмехнулся он, любуясь забавно морщившейся от виски Морриган. - Не потому, что вам здесь опасно оставаться, а потому, что здесь действительно невыносимо. Лондон выпивает из людей все краски, всю радость. Вы этого не заслуживаете.
Его бокал снова наполнился виски, но пить мужчина уже не спешил. Выпивка была выше всяких похвал, но его целью было насладиться вкусом, а не напиться, и потому стоило сбавить обороты, тем более что есть он больше не собирался. Да и сам уже был поздний - пора было подумать и о завершении этого странного разговора. Постепенном, разумеется, завершении.
- Если бы я мог, я бы уехал в Новую Зеландию. Многие шотландцы перебрались туда, когда здесь было неспокойно, и мне нравится такой вариант: теплое море, горы, щедрая земля и жаркое солнце. Правда, говорят, правительство там такое же склочное, как и здесь, и от него тоже мало толку. Но это, наверное, везде, - он был давно и сильно разочарован во власть придержащих людях, так что да, не верил, что где-то власть может быть сильной и справедливой. Пусть даже и на другом конце света, в совсем другой стране. - Да, думаю, война будет. Не в следующем году, так через год. Все к этому идёт. С каждым днём всё только хуже. Поэтому я никуда не уеду. Разве что если доживу до старости и буду ещё в состоянии путешествовать... Не могу представить себя стариком. Надеюсь, я умру раньше. В бою.
Простые и незамысловатые мечты - как у воинов древности. В этом плане Аластор был горцем до мозга костей и надеялся на славную смерть в бою, как и все его предки. Но его песнь смерти ещё не была спета: он ещё не бывал в бою настолько ужасном, что не надеялся выжить. Даже тогда, в ноябре, когда его жизнь висела на волоске, он знал, что выживет. Но смерть тогда коснулась его, и он запомнил это. И знал, что следующий раз уже может действительно стать последним.

Отредактировано Alastor Moody (20.08.2019 17:44:15)

Не только Аластор вспомнил о времени: хозяйка особняка уже тоже поглядывала на часы, что было верным знаком того, что вечер затянулся. Что же, он и не надеялся, что с ним время будет лететь незаметно: он был совсем не таким человеком, с ним оно обычно тянулось мучительно медленно, он вообще был сложным собеседником и неприятным гостем. Однако же, Морриган выдержала в его компании достаточно долго...
Он переложил стакан с виски из одной руки в другую, посмотрел на пламя камина через благородное осеннее золото напитка, но больше не сделал ни глотка. Пора было окончательно сворачивать разговор, а допить можно было и прямо перед уходом.
- Может быть, и пошла бы. В моем клане много долгожителей, как ни странно, хотя мужчины уже очень давно выбирают профессию аврора. Кому-то все же удается и при такой жизни дожить и до седин, и до правнуков... Но я не хочу, - он улыбнулся - как и следовало ожидать, немного мрачно, - но очень искренне. - Я бы предпочел умереть в расцвете сил, не узнав старческой немощи и болезней, не увидев, как родственники ждут, когда же я наконец умру, и они смогут поделить мое наследство. Я не создан для того, чтобы воспитывать подрастающее поколение. Я никогда не хотел иметь собственную семью.
Это все было правдой, и наставником он действительно был ужасным, его ненавидели и боялись стажеры, да и юные члены Ордена Феникса наверняка тоже. Он был слишком нетерпеливым и резким, чтобы кого-то учить. И действительно никогда не хотел завести собственных детей. Это вообще было его самым страшным кошмаром, несмотря на то, что его даже уговорили жениться. И хотя смерть невесты нанесла ему страшную рану, он все же был рад, что эта участь его миновала. Он должен делать то, что необходимо, а не метаться между долгом и любовью к семье.
- Мне всегда казалось, что женщины боятся старости куда больше, чем мужчины, но я, видимо, заблуждался, - проговорил он, все-таки поднося стакан к губам. - Впрочем, вы в любом возрасте будете притягивать восхищенные взгляды, так что вам и бояться нечего.
Комплименты всегда давались ему с трудом и казались какими-то искусственными и лишними, но сейчас нужные слова нашлись сами собой - и в кои-то веки казались действительно уместными.
- Кто знает, может быть, вам Новая Зеландия совсем не понравится, - он пожал плечами, допивая виски. Пустой стакан немедленно отправился на столик, подтверждая, что вечер закончен. - А может быть, вы полюбите ее всем сердцем. Если так случится, полюбите ее немножко и за меня тоже. Я этого никогда не умел.
Аластор улыбнулся, поднялся со своего места и коротко поклонился.
- Мне пора. Сообщите мне, когда уладите свои дела. Надежных людей, чтобы защитить вас, пока вы здесь, я пришлю завтра же. Сегодня, боюсь, я уже никого не найду, - да, таких любителей поработать до глубокой ночи, особенно по праздникам, в аврорате просто больше не было, даже самые отъявленные трудоголики уже точно разошлись по домам. - Благодарю вас за гостеприимство и прекрасный вечер.
Можно, пожалуй, было бы на прощание еще и поцеловать руку прекрасной хозяйки, но он то ли не решился, то ли не догадался, то ли попросту забыл - все три варианта подходили в данном случае одинаково.