[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Жизнь, надо сказать, довольно непостоянная и непредсказуемая штука и иногда подкидывает такие резкие повороты, что и в страшном сне не приснится ничего подобного, и ты, оказавшись на новой дороге, благосклонно подкинутой жизнью, еще долго не понимаешь, как же это так произошло…
Подобную незыблемую истину Люциус Малфой усвоил уже относительно давно, но до сих пор, несмотря на свой уже довольно-таки солидный возраст, порой ловил себя на мысли, что до сих пор не может окончательно привыкнуть к произошедшим в его жизни переменам.
А жизнь Люциуса изменилась, казалось бы, в один момент… Впрочем, нет, все произошло не так уж и неожиданно, за один день или неделю. Если быть уж совсем честным хотя бы с самим собой, он шел к этому долгие годы…
И первым толчком к этому было решение после школы устроиться по стопам отца работать в Министерство магии в комиссию по обезвреживанию опасных существ. Работа, надо сказать, сама по себе довольно интересная, первое время действительно приносила Люциусу удовольствие. Он с большим рвением ездил на рейды, принимал участие в поимке новых тварей, но вскоре работала перешла скорее в бумажную волокиту, и это постепенно стало угнетать Малфоя.
Еще одной причиной подобного состояния было его давнее решение ступить на темную сторону и примкнуть к набирающей обороты и популярность организации Пожирателей Смерти. Желая быть значимым, быть достойным своего отца, да и будучи вдохновленным идеями Темного Лорда, он слишком поздно понял, что выбрал неправильный путь, что его решение пойти за темным волшебником было, пожалуй, самой большой ошибкой в его жизни. Однако, осознание, что от Лорда уйти можно только при одном условии, которое Малфою никоим образом не подходило, не радовало Люциуса, еще больше вгоняя его в депрессию.
Долгое время Люциус пребывал в депрессии, не зная, чем занять себя, как изменить свою жизнь. Единственной отрадой оставались исследования и работа в лаборатории, и Малфою приходилось признаться хотя бы самому себе – необходимо было искать как-то выход из сложившейся ситуации, нужно было что-то радикально менять…
Выход нашелся сам. Пришел вместе с неожиданным гостем, появившимся в его доме спустя семь лет после окончания Хогвартса. Гость этот, которым оказался директор школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбус Дамблдор, к большому удивлению Люциуса, предложил ему работу – в школе как раз освободилось место преподавателя зельеварения, и Люциус, по словам директора, был хорошей кандидатурой на эту должность.
Скажи ему кто-нибудь, что в один прекрасный момент он свяжет свою жизнь с работой в своей альма-матер, он, пожалуй, попросту не поверил в этот бред. Люциусу всегда казалось, что его жизнь должна быть куда более насыщенной, куда более интересной. Если не работа в министерстве, которая, впрочем, всегда была ему интересна, то доставшиеся от отца дела, и, безусловно, работа в лаборатории.
Пожалуй, поэтому Люциус до сих пор не мог понять, что же сподвигло его согласиться на предложение Дамблдора, и, отложив все планы и уволившись из министерства, отправиться в некогда родные стены, правда уже в другом качестве…
С того времени прошло ровно пятнадцать лет, и, пожалуй, именно поэтому сегодня Люциус как никогда предавался воспоминаниям о прошлой жизни; о первых месяцах и годах, проведенных в новой должности; о назначении его деканом Слизерина спустя два года после начала работы; о долгих вечерах, проведенных за проверкой эссе учеников; о праздничных вечерах, которые теперь он встречал за профессорским столом… И многом-многом другом.
Голова мужчины сейчас была полностью занята этими мыслями и воспоминаниями и, должно быть поэтому он, идя в класс на очередное занятие – сдвоенный урок Слизерина и Гриффиндора – совершенно не заметил взявшуюся, казалось, из ниоткуда и налетевшую на него фигуру…

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Пожалуй, Люциусу давно следовало перестать удивляться и свыкнуться с мыслью, что вот уже четыре года как причиной всех возможных бед на факультете и в его личной жизни служит никто иной, как одна из его студенток – четверокурсница Аделаида Блэк. И сегодняшний случай не стал исключением из давно заведенного правила.
Фигура, налетевшая на размеренно шагавшего в класс зельеварения Малфоя, была, безусловно, именно юная мисс Блэк, то ли спешащая на занятие так, что не видела ничего и никого вокруг себя, в том числе и преподавателя этого самого занятия, и, по совместительству, декана собственного факультета; то ли просто упорно желавшая довести Люциуса до нервного срыва.
Впрочем, вывести из равновесия Малфоя еще никому толком не удавалось, и мужчина по крайней мере внешне всегда оставался спокоен, предпочитая отчитывать провинившихся учеников тихим, но весьма пугающим большинство ребят голосом.
Вот и сейчас, внешне Люциус не особо горячился – лишь он знал, что все нутро его требовало высказать девушке все, что он думал о ней за прошедшие четыре года – однако мысли его в очередной раз занимал вопрос, за что судьба подкинула ему это недоразумение в лице Аделаиды Блэк. Ведь он чуть ли не с первого дня пребывания девушки в стенах альма-матер понял, что на факультете появилась маленькая копия Сириуса Блэка, только в женском обличье, и жизнь факультета – а то и всей школы – в ближайшие семь лет будет полна сюрпризов и «приятных» неожиданностей. А в том, что подобных неожиданностей будет достаточно, он не сомневался – ему вполне хватило рассказов Северуса о его школьном недруге, чтобы сложить некое представление и о его дочери. Северус же теперь тихо сочувствовал Люциусу, в то же время, казалось, радуясь, что в свое время должность декана Слизерина Дамблдор решил предложить именно другу, и Снейпу оставалось встречаться с дочерью Сириуса лишь на уроках Защиты от Темных Искусств…
Наблюдая за стараниями Аделаиды собрать листы с его записями, которые девушке так удачно довелось раскидать по полу коридора, он, тем не менее, не сделал ни единой попытки помочь ей, и лишь тихо и вкрадчиво произнес:
– Мой возраст, мисс Блэк, здесь совершенно ни при чем и, к слову, если вам уж так интересно – я лишь немногим старше вашего отца. Впрочем, мне думается, мой возраст вас, мисс Блэк, никоим образом не касается. И вместо того, чтобы задавать глупые вопросы и проявлять неуважение, соизвольте встать и объяснить, почему и откуда вы так бежали? И заодно покажите, что такое интересное вы так усердно пытались спрятать под мантию?

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Как ни странно, Люциусу Малфою, никогда ранее не мечтавшему о карьере в сфере образования, нравилась его работа. Да, ему нравилось то, что преподавание его было связано с зельеварением. Нравилось то, что он был деканом своего родного факультета, который до сих пор считал одним из лучших. Нравилась ему и работа с учениками, особенно когда среди учеников попадались талантливые ребята, способные порадовать своей работой на занятиях. И, объективно говоря, Аделаида была одной из таких – довольно умная и талантливая, она зарабатывала хорошие оценки для себя лично и баллы для факультета. Но и не меньшее количество баллов отнимал ее неуемный характер и желание стать для школы вторым Сириусом Блэком.
Люциус давно привык к такому поведению девушки, но, несмотря на это, сталкиваясь с очередными ее шалостями как декан Слизерина, ловил себя на мысли, что не может спокойно реагировать на выходки слизеринки. Поэтому сейчас он не собирался так просто спускать ситуацию ей с рук.
– Поверьте, Аделаида, если б на факультете – и во всей школе заодно – было меньше таких проблемных студентов, как вы, я был бы безмерно счастлив и выглядел бы куда лучше и спокойнее, – проговорил Люц, принимая бумаги из рук девушки. Всем своим видом он старался не показать, что его хоть как-то задевают или хотя бы нервируют слова ученицы – лишь искривленный в недовольной ухмылке рот да нервно дернувшиеся брови могли показать, что мужчина действительно на взводе. Особенно раздражало то, что девушка, всячески старалась вывести его из себя, и, казалось, еще чуть-чуть готова была рассмеяться своему декану прямо в лицо.
– И тем не менее, меня, как вашего декана и преподавателя, не особо заботит женская солидарность, особенно зная, что зачастую любая ваша тайна, мисс Блэк, грозит мне разговором с нашими профессорами и лично директором, а заодно и потерей большого количества баллов нашему факультету, – продолжил Малфой, не обращая внимания на попытки Аделаиды перевести тему и всячески заговорить ему зубы, лишь бы не показывать свою ношу – почему-то девушка при этом, казалось, не думала, что Люциус был не из тех, кто готов был терпеть подобное. – Поэтому мне крайне интересно увидеть, что же такого личного вы прячете от своего декана. А с девичьим корпусом вы будете разбираться позже, и, в зависимости от вашей ноши, может, и в моем присутствии.
Да, Люциус привык, что расслабляться и терять бдительность с Аделаидой нельзя никогда и ни при каких обстоятельствах. Каждый подобный раз, когда он или закрывал глаза, или просто не обращал внимания – а, может, и вовсе не знал – о каких-то «делах» девушки, заканчивался довольно неприятно и для факультета, и для него лично. Ничего страшного ему, конечно, не бывало, но все эти разговоры с коллегами, и в особенностями с директором, который в привычной своей манере строил из себя доброго милого старичка, наводили на Люциуса ужасную тоску и каждый раз заставляли его желать покинуть Хогвартс раз и навсегда.
– Или вы хотите подобным своим поведением сорвать занятие и, следовательно, отнять у Слизерина кучу баллов? Думаете, я, как декан, не стану отнимать у своего же факультета баллы? – склонив голову и нетерпеливо изогнув бровь, Люциус протянул вперед руку, как бы подгоняя девушку и ожидая, что она покажет ему-таки то, что так не хотела показывать все время их беседы.

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]– Аделаида, вы попросту испытываете мое терпение, – настойчиво повторил Люциус, когда девушка продолжила пререкаться с ним. – Поверьте, пока в школе есть хоть один Уизли скучно ни мне, ни кому-то еще из профессоров точно не будет, и вам, к слову, до них еще довольно далеко. Но и у меня нет столько выдержки, как у профессора МакГонагалл.
Люциус всегда славился своим терпеливым и спокойным характером, его редко когда можно было заметить за вспышкой гнева или показательным криком на студентов – это все казалось ему пустой тратой времени и зачастую он воздействовал на студентов совсем иначе. Но даже у вечно спокойного и, казалось бы, непробиваемого Малфоя бывали моменты, когда он с трудом сдерживался, еле заставлял себя держать себя в руках и, чуть ли не считая в уме до ста, а то и до тысячи, всячески старался успокоиться и не поддаться своим эмоциям. Подобное случалось с ним все чаще и чаще в последние четыре года. Началось с появления в школе Аделаиды Блэк, точнее с первой же выходки, за которую он выслушал нравоучительную лекцию от директора, и которая произошла буквально спустя неделю от начала обучения девочки, и продолжалось до сих пор.
– К тому же я искренне не понимаю, что вас удивляет в данной вам характеристике? Да, вы зарабатываете для Слизерина большое количество баллов, и я этого не отрицаю – думаю, вы и сами знаете, что как студента я ценю вас – но, может, вам напомнить, что еще больше баллов по вашей же вине у нас и отнимают мои коллеги?
Да, он бы ни за что не сказал и слова, если бы выходки Аделаиды не вредили так сильно факультету и его нервам в том числе. Помнится, когда они в школе хотели сотворить что-то неподобающее правилам Хогвартса, они всегда делали это тайно и ни разу не были пойманными. Мисс Блэк же, казалось, не особо скрывала от товарищей и даже от него свои «заслуги» перед факультетом и зачастую вела себя с ним, как казалось ему на его субъективный взгляд, довольно нагло. Вот теперь она, к примеру, видимо, решила прочитать ему лекцию о любви к ближнему своему и Малфой лишь устало вздохнул.
– Мисс Блэк, мои отношения с коллегами вас совершенно не касаются. Впрочем, я уйму ваше любопытство – мне никто не докучает, и я прекрасно отношусь ко всем профессорам Хогвартса и к профессору Дамблдору в том числе, – не раскрывать же ей истинного отношения что к большинству коллег, что, особенно, к Дамблдору, – Но я предпочитаю не чувствовать себя перед ними провинившимся школьником, выслушивая их негодование, вызванное вашим поведением. С куда большим рвением я бы пообщался с ними на научные темы.
Впрочем, девушка, казалось, решила наконец, выполнить его просьбу и, порывшись под мантией и нащупав то, что она так тщательно там скрывала, протянула свою находку мужчине, почти ткнув какую-то странную яркую тряпку ему в грудь.
– Мисс Блэк, что это? И почему вы так усердно пытались скрыть это от меня? – поинтересовался Малфой и хотел уже было взять из рук студентки протянутую ему тряпочку, когда впереди появился Поттер в компании друзей – еще одна головная боль всей школы – и один из его дружков громко прокомментировал представшую их взору картину, чуть ли сложившись пополам от смеха, а сам Гарри, как и Аделаида, покраснел до кончиков волос, переведя взгляд со все так же зажатой в руках девушки тряпочки на лицо Люциуса. Тогда-то Малфой и понял, что так упорно протягивает ему юная Блэк и, поняв, что терпению пришел конец в один миг, громко рявкнул на весь коридор:
– Мистер Поттер! Мисс Блэк! Оба живо! В мой кабинет! Все остальные в класс, и если я услышу хоть звук, сниму с каждого факультета по пять сотен баллов, все понятно? – ждать ответа ребят он не собирался и, стремительно развернувшись на каблуках, быстрым шагом направился в кабинет.

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Нет, Люциус Малфой искренне не понимал, чем заслужил на свою голову подобное недоразумение в лице дочери Сириуса? Он, конечно, Пожиратель Смерти и всеми в их чопорном скучном обществе считается просто оплотом зла – если бы, конечно, хоть кто-то посторонний знал о его причастности к приспешникам Лорда. Он, конечно, убийца, безжалостно способный отнять жизнь у любого, кто встанет на его пути, но это еще не повод наказывать его обществом Адель. В конце концов, ну, убийца, ну Пожиратель Смерти, но все мы не без греха, с кем не бывает? Но даже для него подобное наказание в лице Аделаиды Блэк было чересчур жестоким.
Интересно, а что безопаснее для моей изрядно расшатавшейся нервной системы – общество юной мисс Блэк или дементоры, которые ждут меня и других приспешников Лорда в Азкабане?..
Именно ответ на этот вопрос пытался найти мужчина, стремительно направляясь к своему кабинету. Ответ, впрочем, не находился, и Люциус невесело думал, что мучиться ему этим вопросом еще долгие три года, после чего можно будет с чистой совестью сказать, что он честно «отработал» свой срок…
Отперев дверь кабинета и пройдя внутрь, Малфой устроился в кресле за большим столом и, закинув ногу на ногу, принялся ждать провинившихся четверокурсников – должно быть он так стремился избавиться от общества этой компании, что шел куда быстрее, чем следовало, и школьники попросту отстали.
И действительно, не прошло и пары минут, как дверь в кабинет вновь открылась и пред светлы очи декана Слизерина появилась веселая красно-зеленая парочка. Он дождался, когда они закроют за собой дверь и указал на свой стол, проговорив, наигранно вежливым и спокойным тоном:
– Мисс Блэк, будьте так любезны, положите вашу бесценную ношу на стол.
Когда же его просьба была исполнена, и желтая тряпочка в серый горошек оказалась перед ним на столе, он пристально посмотрел сначала на Аделаиду – что-то ему подсказывало, что в этом дуэте корень проблемы все же стоит искать как раз в слизеринке – а потом перевел его на Гарри.
– А теперь извольте объясниться! Оба!
– Но, профессор, я здесь совершенно ни при чем! – попытался было оправдаться Поттер, бросая яростные взгляды «вот подожди, мы только выйдем отсюда, я с тобой поговорю» на Аделаиду.
– То есть вы утверждаете, мистер Поттер, что это не ваши… не ваше белье? – Люциус направил палочку на трусы, и они, взмыв в тот же миг в воздух, подлетели к самому лицу гриффиндорца.
– Мое, но я… – Гарри отчаянно попытался отмахнуться от назойливо вертевшегося у самого его носа исподнего, но не тут-то было.
– В таком случае, – перебил школьника Малфой, – мне крайне любопытно узнать, что сей предмет вашего гардероба делал у мисс Блэк. Или быть может, – он направил палочку в сторону Аделаиды, отчего трусы перелетели уже к ее лицу, – куда лучше и подробнее мне расскажет об этом сама мисс Блэк?
Люциус расплылся в довольной улыбке, наблюдая за выражением лица студентов – нет, он никогда не был за подобные методы «воспитания», но никак не мог успокоиться и забыть недавнее поведение Адель – это ж надо было додуматься тыкать ему в лицо трусами Поттера. Малфой, конечно, в отличие от Северуса, против Гарри ничего не имел, но стерпеть подобное отношение к своей персоне попросту не мог.

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Люциус слушал студентов, перебивающих друг друга с внимательным серьезным выражением лица, по крайней мере так, пожалуй, выглядело со стороны. На самом же деле все время препирательств стоящей перед ним парочки Малфой отчаянно боролся с никак не унимающимся желанием побиться головой о стол. Ну или вот – мужчина даже окинул кабинет взглядом, остановил его на окне, точнее на стене у окна – о стену. Она твердая, каменная, она быстро поможет забыть что об Аделаиде, что о Гарри, что о его ужасно непривлекательных и немодных трусах – чему только его отец учит, совсем чувства вкуса нет. Про себя Люциус порадовался, что сам отличался превосходным вкусом, что и передал своему сыну.
Он даже встал и подошел к облюбованной стене, будто желал оказаться как можно дальше от надоедливых студентов. Ну, или вот можно выйти… в окно. Люциус даже интереса ради выглянул в окно, оценил расстояние до земли, равное примерно пятнадцати метрам, и в очередной раз печально вздохнул. Ну вот почему ему вздумалось выпросить у Дамблдора кабинет не в подземельях, как у всех деканов Слизерина до этого. Сырость, видите ли, ему мешала. А сырость куда лучше, чем Аделаида. Она хоть не достает так. Ну, сыро, ну влажно, ну аллергия – это ж мелочи, с ними можно теми же зельями бороться. С Адель, чисто теоретически, конечно, тоже, но Люциус отчего-то был уверен, что подобного не оценил бы не директор, ни общество, ни тем более отец девочки.
– То есть вы оба ни при чем, это вы хотите мне сказать? – он повернулся к ребятам, внимательно посмотрел на них. – Интересно получается, однако. Оба не виноваты, а вот это, – канареечно-желтая тряпочка запрыгала в воздухе перед студентами, – как-то здесь оказалось. Может, все же это ваших рук дело, мистер Поттер?
– Но сэээррр, – возмущенно протянул Гарри, широко раскрытыми глазами смотря то на похитительницу своих трусов, то на Малфоя, – я не виноват! Я вообще их все утро искал, но не мог найти. Пришлось…
– Вы еще скажите, что потеряли единственное исподнее и решили отправиться на занятие вообще без белья? – перебил школьника Люциус.
– Я этого не говорил, – обиженно засопел Гарри, опуская взгляд в пол и сжимая кулаки.
Люциус лишь вновь расплылся в улыбке, наблюдая за реакцией мальчишки. Сколько раз что он, что его друзья пытались сорвать его занятия, теперь же у Малфоя была возможность оторваться на Поттере по полной.
Главное, чтобы об этом не прознал Альбус, а то не избежать мне нравоучительной беседы на тему «Основы педагогики и дружелюбное отношение к школьникам».
Впрочем, даже эта перспектива не пугала Люциуса – возможность видеть сейчас выражение лица Поттера стоила того, чтобы потом послушать речи Дамблдора. К тому же он очень хорошо научился отвлекаться от слов директора – главное, представлять в это время, как он накладывает на Альбуса Империо, ну или Круцио… Да, пожалуй, из Люциуса вышел не такой уж хороший педагог, зато Пожиратель получился хоть куда!
– Вы, мисс Блэк, конечно же, понятия не имеете, откуда это белье оказалось в вашей сумке? Я правильно понимаю? – изогнув бровь и сложив руки на груди, он пристально посмотрел на Адель.
Ну да, притворяться белой пушистой невинной овечкой девушка умела мастерски. Что она и продемонстрировала в следующий же миг, обвинив Гарри в том, что это он подбросил ей трусы в сумку. Что ж, Люциус Малфой не был бы Пожирателем Смерти, если бы рьяно и неустанно выступал за справедливость, поэтому он предпочел сделать вид, будто он искренне поверил девушке и перевел осуждающий взгляд на мальчишку.
– Поттер! Не ожидал от вас подобного. Нет, я, конечно, много что мог предположить, видя ваше внимание к противоположному полу, но чтобы разбрасываться своим бельем… И многих девушек вы осчастливили такими презентами? Или только мисс Блэк удостоилась подобной чести? – он смотрел на Гарри внимательно, сосредоточенно, думая при этом лишь о том, что главное во всей этой ситуации было сохранять всю серьезность, несмотря на то, что ужасно хотелось рассмеяться от комичности сложившейся ситуации.

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Пожалуй, Северус сейчас был бы на седьмом небе от счастья, если б увидел, с каким видом стояли перед Люциусом Гарри и Адель – у Снейпа была давняя пламенная и нежная «любовь» что к Джеймсу, что к Сириусу, и он никак не мог забыть и простить эту неугомонную парочку школьных врагов. Впрочем, если Гарри действительно выглядел крайне жалко, словно бы не понимал, как он дошел до этой беседы, и боялся предстоящего наказания, Адель, казалось, наслаждалась происходящим – она всячески изображала из себя жертву, тяжко вздыхала, закатывала глаза, изображала печальное выражение лица.
А Люциус уже не знал, как реагировать на поведение школьников. С одной стороны, он хотел защитить слизеринку – не в его правилах было наказывать студентов своего факультета. С другой же стороны, эта самая слизеринка уже не первый год действовала ему на нервы. Вот и сейчас выражение вселенской скорби на ее лице вызывало почему-то нервный тик, и Люциус уже не первый раз в общении с Адель начал считать про себя:
Раз котел, два котел, три котел…
Сегодня это помогало слабо, точнее не помогало вовсе. Да, нервы у Люциуса все же за эти четыре года стали ни к черту. Угораздило же ему согласиться на эту работу, получить себе в студентки Аделаиду Блэк, да еще и узнать недавно, что его дражайший сын, Драко, увлечен этой самой Адель. Это известие, пожалуй, стало еще одной причиной обострения такого отношения Люциуса к девушке – от одной мысли, что она могла ответить сыну взаимностью мужчине становилось дурно…
Люциус в который раз посмотрел на часы, висящие на стене и грустно подумал, что занятие, судя по всему, пропало ко всем чертям. Впрочем, это даже радовало – курс, надо сказать, выдался на редкость «одаренным» в зельях и Малфой всякий раз на занятиях мысленно убеждал себя, что применять физические наказания – вот, то же Круцио, например, – на студентах нельзя. Зачастую убедить себя получилось с трудом.
– Мистер Поттер, жизнь вообще крайне нечестная штука, – пожал плечами Люциус, думая о том, что к нему жизнь тоже весьма несправедлива, а иначе как объяснить, что ему свалилось на голову такое «счастье»? – Думаю, в свои годы вы должны это понимать, а раз нет, я, как ваш преподаватель, должен вас этому научить. Родители, видимо, вас ничему подобному не учат. Как не учат и тому, что не стоит разбрасываться своим бельем направо и налево, если вы не хотите в полной мере прочувствовать на себе все последствия подобного поступка.
Гарри обиженно засопел, недовольный словами Люциуса, и мужчина лишь хмыкнул, криво улыбнувшись, удивляясь, как просто было вывести ненаглядного сына Джеймса из себя.
Интересно, а Джеймс был таким же нелепым недотепой в школьные годы? Почему тогда Северус никак не мог поставить этого Поттера на место? – подумал вдруг Люциус, с неким недоумением рассматривая Гарри. Мальчик его ужасно разочаровывал – в его годы они умели постоять за себя даже перед профессорами и деканами, не то, что это недоразумение. Вот Адель в этом плане была куда находчивее и в следующее мгновение вновь набросилась на Поттера с претензиями и обвинениями, и Малфой даже улыбнулся, дивуясь актерским талантам девушки.
– Конечно же, я никому не скажу об этом унизительном инциденте, мисс Блэк, – Люциус покивал головой, внимательно посмотрел сначала на Поттера, потом на Адель. – Ну, кроме нашего преподавательского состава, ваших и, безусловно, ваших, мистер Поттер, родителей, а также студентов с четвертого по седьмой курсы, – и расплылся в довольной улыбке, поймав на себе взгляд провинившихся студентов. – Должен же я поднять на педсовете вопрос о том, что у нашего Гарри обострение полового созревания, и пресечь подобные выходки от других студентов, а то, вы правы, вдруг какая сердешная студентка обнаружит у себя в сумке подобный предмет гардероба, – и он покачал головой, изобразив всю ужасность подобного происшествия.

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Что ли и правда Северуса вызвать, ну так, между прочим, чтоб полюбовался на эту парочку? А то потом же будет возмущаться и все мозги мне выест, что не видел, не посмеялся, не позлорадствовал… – думал Малфой, наблюдая за сладкой парочкой, переругивающейся в его кабинете. Пара выглядела как бывалые влюбленные, скорее даже муж и жена, уже не первый год пребывающие в браке. И от этой ассоциации, возникшей у него вдруг ни с того, ни с сего, Люциусу аж захотелось рассмеяться, и теперь он стоял, еле сдерживая себя – нужно было сохранять хотя бы видимость серьезного лица, а то негоже преподавателю смеяться над студентами. По крайней мере так ему постоянно говорил Дамблдор. Сам Люциус такую категорично скучную позицию не разделял, но лишний раз нарываться на задушевную беседу с директором не спешил, поэтому старался быть образцом серьезности и понимания. Зачастую получалось плохо… очень плохо. Особенно в контексте понимания.
Вот и сейчас он смотрел на эту парочку и не понимал, что же не поделили студенты, чьи родители были и, насколько знал Малфой, остаются лучшими друзьями. В одном он не сомневался – причиной ссоры и появления в этом конфликте трусов была именно Адель. Уж слишком хорошо он успел усвоить за эти четыре года одну простую истину – если в школе случалось хоть что-то… странное и проказническое, то виноватыми могли быть или братья Уизли, или Адель. Близнецов в этой ситуации поблизости не наблюдалось, да и не стали бы они так издеваться над лучшим другом, а вот Адель…
Может, она влюбилась в Поттера, а он оказался неприступной крепостью и на знаки внимания не ответил? – отчего-то подумал Люциус, при этом вспоминая, что он замечал подобные знаки внимания к самой Адель со стороны своего сына, и даже передернулся, представив ее в качестве потенциальной невестки.
– Ну уж нет! Только через мой труп! – внезапно для самого себя высказал возникшую при этом мысль вслух мужчина и на мгновение даже застыл, потеряв дар речи и не зная, как выкрутиться из сложившейся ситуации – говорить такого студентам уж точно не стоит, а то – кто их знает – решат порадовать преподавателя и претворить его слова в жизнь. А Люциус жить хотел! Его вон даже Лорд не смог за столько лет со света сжить, а тут парочка школьников… И что-то подсказывало, что у этой парочки – впрочем, для этой цели, по твердому убеждению самого Малфоя, вполне хватило бы и одной Адель, способной блестяще справиться с подобной задачей – это как раз отлично получилось бы… Они ж кого угодно до могилы доведут!
– То есть я, пожалуй, сам займусь письмами для ваших родителей! Вот отправим сов мистеру Блэку и мистеру Поттеру, вызовем их пред светлы очи декана, директора и всего педсостава школы. Пусть послушают, чем их детки – особенно это касается вас, Поттер…
– Но сэр! – вновь возмутился Гарри, перебивая Люциуса. – Почему сразу меня? Я не виноват! Не собирался я ей трусы подбрасывать!
– Мда? А кому собирались? У вас какой особый список имеется или это рандомная рассылка белья народу? Только не говорите, что и я одним поистине ужасным утром могу обнаружить под дверью своей спальни сей занимательный… кхм, презент! – Малфой открыто издевался, и это ему нравилось. Нравилось настолько, что он, уже не особо скрываясь, расплылся в довольно улыбке, наблюдая за реакцией паренька.
А Поттер вновь покраснел, прямо весь покрылся красными пятнами, и еще активнее засопел, выражая все свое недовольство, да еще и кулаки так яростно сжимал, что, казалось, еще пару слов, и ни Люциусу, ни Аделаиде уж точно несдобровать. Однако, к удивлению Малфоя, Гарри все же не спешил вновь пререкаться – понял, видимо, что на любое слово у Люца найдется десяток куда более саркастичных и едких замечаний – и отмалчивался, уставившись в пол.
– Что ж, я склонен согласиться с мисс Блэк – у вас, видимо, с этим проблемы… А мы, как ваши преподаватели, просто обязаны разбираться со всеми проблемами учеников Хогвартса. Так что, не переживайте, мистер Поттер, – Люциус подошел к пареньку и сочувственно похлопал его по плечу. – А беседу с другими студентами мы все же проведем. Вот на вашем примере, – он сжал плечо Гарри, как бы выражая ему свое искреннее участие, на самом же деле Люциус всячески боролся с собой, чтобы сохранять серьезное выражение лица и попросту не рассмеяться в голос. – Чтобы никому больше не повадно было. Соберем всех старшекурсников, думаю, начиная курса с четвертого, в Большом зале, вы расскажете им о своей проблеме, вы, мисс Блэк, поведаете о своей трагедии сегодняшнего утра, а потом мы все нашей дружной профессорской компанией разберемся с этим. Мы и ваши родители, безусловно.

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]– Что ж вы так резко разговариваете с мистером Поттером, Аделаида? – назидательно проговорил Люциус, когда Адель попыталась заткнуть – вполне успешно между прочим – рот Поттеру. – У человека на лицо психологическая травма, а вы грубите, рот ему затыкаете. Нехорошо, мисс Блэк, проявите сочувствие к бедному парню. А вдруг ваше поведение скажется на нем и завтра вся школа будет его трусами обвешана? Будьте мягче,
Мужчина продолжал, тихо посмеиваясь про себя и всячески стараясь напустить на лицо ужасно серьезное выражение лица, издаваться над студентом и получал от этого удовольствие.
– Что вы, что вы, мисс Блэк, мы ни с кем и ни с чем не боремся, мы лишь пытаемся помочь мистеру Поттеру, – проговорил Малфой, подумав при этом:
Ну да, ну да, пытаемся помочь ему умереть от стыда и избавить этим школу от этого недорозумения… А что, интересный способ убийства. И почему нас такому в стане пожирателей не учили?
Люциус в тот же миг представил Лорда, непременно стоявшего у доски в очках и вещавшего своим верным приспешникам, сидящим смирненько за партами, об изощренных способах издевательства над озабоченными подростками. Лекция определенно называлась бы «15 способов как заставить ребенка помереть от стыда, или Есть ли для подростка что-то пострашнее Авады?». А в конце всего этого великолепия у них точно был бы зачет, где они по очереди смачно издевались бы над подопытными «кроликами»…
Картина получалась впечатляющая, и Люциус даже прыснул со смеху от всего, что он вообразил. Смешок получился сдержанным – все же надо было «держать лицо» – но все равно от всего, что происходило сейчас в его кабинете Малфою было определенно очень весело.
– Что же касается времени… – Люциус сделал вид, будто задумался над этой крайне важной проблемой, и, помолчав минутку, продолжил: – Вот давайте напишем весточку вашим родителям, обрадуем их тем, что они должны, забыв обо всех делах, примчаться в Хогвартс и стать свидетелями этого импровизированного концерта в Большом зале, и вот как только они прибудут в школу, мы обязательно устроим это показательное выступление, которое точно пойдет на пользу вам обоим. Ведь если рассказать о своей проблеме, определенно должно стать легче, не так ли, мистер Поттер?
– У меня нет проблем, сэр! – почти прорычал паренек, уже открыто сжимая кулаки и совершенно не сдерживая свою злость по отношению что к Малфою, что к Аделаиде. – Я все расскажу отцу, и он мне непременно поверит!
– Совсем-совсем нет проблем? – поинтересовался Люциус тоном, как бы говорящим: «Нет? Значит, будут, обещаю!» – А как же ваша злость? У вас явно вдобавок к обострению полового созревания еще и неконтролируемый гнев. Ох, мне так жаль, мистер Поттер. Вы думаете, отец, а уж тем более мистер Блэк поверят, что это Аделаида пробралась в вашу комнату и тайком похитила ваши трусы? Право же, Гарри вы меня сегодня все больше и больше разочаровываете – вы же будущий мужчина… наверное… Учитесь признавать свои ошибки, когда вы виноваты.
– Но я не виноват, я...
– А скажите, – перебил его Люциус, – когда у вас начались подобные приступы желания задаривать всех вокруг своим бельем? Или вот – скажите, а вы в последнее время не ссорились? – он внимательно посмотрел сначала на Аделаиду, потом на Гарри. – Может, у вас, Поттер, ваши трусы служат особым видом мести и наказания обидчика? Нет, я, конечно, не сомневаюсь, что они могут внушить страх и ужас всем обидчикам, – Люциус перевел взгляд, полный отвращения на желтую тряпочку, покоившуюся на его столе, – но все же вы не находите, что есть куда более эффективные и не столь ранящие тонкую девичью душевную организацию способы?
Последний вопрос Аделаиды о том, могут ли на этом они быть свободны, мужчина благополучно пока оставил без ответа – неужели она думала, что он так просто отпустит их, «мирно» пообщавшись с ними лишь минут пятнадцать или от силы полчаса? Нет уж, упускать такую возможность вдоволь насладиться возникшей конфузной ситуацией он не мог, и потому сейчас ждал ответа Гарри, спокойно опершись о край стола и сложив руки на груди и совершенно не смотря в сторону Адель.

[icon]http://s9.uploads.ru/hqKWu.jpg[/icon]Да, у Люциуса сегодня был определенно удачный день. Во-первых, когда еще ему могла представиться такая возможность вдоволь поиздеваться над дорогими ученичками. Во-вторых, он, конечно, работу свою любил, но даже у него нередко возникало желание сорвать занятия, которые проходили у четвертого курса Слизерина и Гриффиндора вместе – четвертый курс гриффиндорцев отличался особой «превосходной» способностью к зельям, и Люц откровенно устал каждый раз сдерживаться, чтобы не прибить на месте Невилла или вот Гарри, или его закадычного дружка Рональда, а заодно с ними и оставшуюся половину их класса.
Поэтому сейчас он искренне радовался не только тому, что происходило в его кабинете, но и тому, что занятие, если верить часам, висевших на стене, медленно, но уверенно подходило к концу. А уж когда он закончит эту изощренную пытку Поттера, оно и вовсе закончится.
– Конечно, сейчас! Или вы хотите еще что-то обсудить со мной? Хотите еще что-то рассказать? – заинтересованно изогнув бровь, спросил Люциус.
Что ж, ему действительно было интересно, что еще такого может поведать ему это недоразумение по имени Аделаида. А в том, что она может на ходу придумать что угодно, лишь отвлечь его, он нисколько не сомневался.
Вот и сейчас девушка в ответ на вопрос Люциуса об их ссорах, поведала своему декану, что ссорятся они с Поттером довольно часто, и Люциус покачал головой.
– Значит, я был прав, все дело в ваших ссорах и обиде бедного мистера Поттера. Что ж, мне жаль, Гарри, что твои родители научили тебя выражать обиду лишь таким странным и довольно… неприятным, – Люциус бросил еще один взгляд, полный отвращения, на предмет гардероба гриффиндорца, – способом. Ну ничего, мы это обязательно исправим.
Люциус изобразил на лице самое прискорбное выражение, на какое был способен, как бы говорящее, что ему очень жаль упущенного воспитания мальчишки, но он приложит все усилия, чтобы исправить это, а заодно сделает его жизнь еще более невыносимой…
Впрочем, Аделаида не ограничилась краткой информацией о частых ссорах с Гарри, и с непередаваемым актерским талантом, демонстрируемым ею вот уже четвертый год, принялась изображать из себя жертву.
– Вы так уверены, что Гарри вам больше ничего не подкинул? Я вот сомневаюсь, судя по его реакции, – Люциус перевел взгляд с Поттера, так и сверлящего взглядом соперницу, на Аделаиду, которая всем своим видом, казалось, старалась заткнуть мальчишке рот, чтобы он не ляпнул ничего лишнего. – Да и по вашей, мисс Блэк, тоже. А давайте проверим, что еще покоится в вашей сумке. Вдруг Гарри ненароком подкинул вам что-то еще поинтереснее обычных трусов. Выложите на стол содержимое своей сумки, мисс Блэк! – это он уже говорил совершенно серьезно, голосом, не терпящим никаких возражений.