Британия встретила Рамону мокрым снегом и туманами, и это было и страшно, и просто неприятно; к холодам она так и не привыкла, хотя ей пришлось целый год прожить на севере Канады, но там зима была величественной и красивой, а здесь... Мокрое и грязное недоразумение, а не зима! Лондон казался ей одновременно и слишком серым, и слишком пестрым - просто все цвета были какими-то приглушенными и скучными. Может быть, если бы ей не пришлось переезжать так спешно и рискуя жизнью, она все это смотрела бы иначе, но сейчас страна, которая должна была по крайней мере на ближайшие несколько лет ее новым домом, ей решительно не нравилась.
Новые знакомства ее пугали. Коллеги из Общества исследователей с восторгом читали ее записи о древних ритуалах и отчеты о раскопках на Юкатане, но к ее проблеме отнеслись скептически, и ей оставалось только радоваться, что она рассказала о ней не всем волшебниками, с которыми ей теперь предстояло работать. Те, на чью помощь она так надеялась, над ней смеялись, и это было и горько, и обидно, и страшно. Она чувствовала себя совсем потерянной, но знала, что так или иначе найдет свое место в этом городе. У нее же просто нет выбора.
Тем не менее, ее все же приглашали на интересные встречи и в уважаемые дома, видимо, коллеги и сами сообразили, что если они будут болтать о ней всякое, это отразится и на их репутации. Поэтому двери дома Блэков для археолога из семьи Алькарас были открыты, и ее приняли хорошо - во всяком случае, лучше, чем она могла надеяться, а потом с ней связалась Нарцисса Малфой, дочь Сигнуса Блэка, и Рамона решила, что если ей и стоит с кем-то пытаться завязать дружбу, то это как раз с этой женщиной. Она, правда, уже была замужем, но она надеялась, что это их общению сильно помешать не должно, они же собирались беседовать о науке и древних тайнах, а не вместе выбираться на всякие приемы и празднества.
Так что вскоре они встретились в кафе, о котором она уже несколько раз слышала от коллег и соседей, хваливших мороженое, которое в нем продавали.
- Можем! - Уже насмотревшаяся на чопорных и ужасно важных британцев Рамона готовилась к долгим вступлениям и официальному тону, но миссис Малфой встретила ее тепло и просто, и это было очень приятно. - Я так рада! Этот город меня пугает. Я бы очень хотела, чтобы у меня появилась здесь подруга!
Это прозвучало плохо. Как будто она хотела за кого-нибудь спрятаться, но ведь ей сперва и правда именно этого и хотелось, а потом страх как будто прошел, - но, как оказалось, не полностью. Но она же справилась, смогла найти себе подходящее жилье и приобрести дом, в котором уже начала обустраивать мастерскую и магазин при ней. Значит, должно получиться и остальное.
- Здесь очень вкусное мороженое, - согласилась она, надеясь, что не успела все-таки непоправимо испортить впечатление. - Я очень люблю мороженое с орешками. И вообще люблю орехи, только оказалось, что здесь хорошие достать намного сложнее. Но мне пока все кажется непривычным. Интересно, понравилось ли бы тебе в Мехико? Наверное, он тоже казался бы тебе странным. Или нет? Я не представляю, как такие вещи видят другие люди, совсем не понимаю этого. И, наверное, знаю слишком мало тех, кто живет по эту сторону Атлантического океана.
Когда-то она мечтала, что однажды пересечет Атлантику на волшебном паруснике, как их общий знакомый дон Луис де Арройо. Он всегда казался ей удивительным, очень ярким, но все-таки понятным и не чуждым, между Испанией и Мексикой, несмотря на все их разногласия, никогда не было такой пропасти, как между Мексикой и Великобританией, казавшимися разными вселенными. И это чувство с каждым днем только усиливалось.
- Тебе доводилось пересекать океаны? - Наверное, нужно было говорить о каких-то других вещах, но Рамона, получив право общаться так, как общалась бы с подругой, отпустила свои мысли, и они запрыгали веселыми рыжими искрами, любопытными, быстрыми и мимолетными. Если пришло в голову именно это, почему не спросить? Историю путешествий всегда ее привлекали, а Блэки и Малфои могли многое себе позволить, возможно, Нарцисса успела повидать мир и посетить гораздо больше стран, чем она, хотя были, кажется, ровесницами?
- Это было мое первое путешествие через океан, и это было очень странно, - немного смутившись, призналась она. Мороженое таяло, она ела его медленно, потому что все время отвлекалась. - Я хотела бы увидеть весь мир, но, боюсь, жить мне теперь придется здесь. И вряд ли я скоро смогу хоть куда-нибудь выбраться. Но здесь ведь много хорошего. Просто я еще не умею любить этот город. Но я очень хочу научиться, веришь?

Нарцисса любила Лондон, и Рамона понимала ее: многим ее родной город казался слишком шумным, грязным и опасным, но она не могла себе представить, что она могла бы родиться в другом месте, и она любила его таким как есть.
- Я никогда не видела таких городов, - она покачала головой, и сережки в ее ушах мелодично зазвенели, отгоняя если не злые силы, то по крайней мере стылую лондонскую серость. - Я привыкла, что в городах много зелени, много цветов, яркие краски повсюду, люди в разноцветной одежде, музыка, голоса, запах цветов и фруктов, солнце, очень много солнца... Здесь тоже много людей, и они тоже куда-то спешат, но это совсем по-другому. И глаза у них совсем другие. Это из-за того, что война?
Наверное, не стоило об этом спрашивать - вообще, а тем более вот так сразу, да ещё и в такой милой и уютной обстановке. Но как жить здесь, не зная таких важных вещей, не понимая, что происходит?
- Я никогда не покидала раньше пределы Нового Света, да и не думала, что увижу, там ведь очень много работы, я и не думала уезжать. Хотела бы когда-нибудь увидеть Исландию с ее гейзерами, фьорды в Норвегии, Альпы, Карпаты, может быть, даже Урал... Но когда-нибудь. - Ей никогда не хотелось уехать из Мексики навсегда. Хотелось повидать мир, побывать во многих странах, попробовать пожить там, но уехать... Она о таком прежде даже не думала, а теперь не знала, сможет ли когда-нибудь вернуться. - Океан очень красивый. Очень. И может быть очень страшным. Не знаю, как объяснить... Мне кажется, что океан - это начало. Самое древнее, самое важное, самое основное. Источник жизни.
Говорить об этом было тяжело. Даривший раньше ощущение безграничной свободы океан теперь вызывал и другие ассоциации, вместе с ним неизбежно вспоминались те ужасы, которые она пережила, и ей казалось, что однажды он всё-таки поглотит ее. Даже сейчас, в уютном кафе, ей было страшно, словно темные воды огромного, бездонного океана плещутся прямо за окном.
- Луис де Арройо? Конечно, я знаю его! - Глаза Рамоны снова сияли. Этот человек ей очень нравился, и вспоминать о нем было приятно, он был добрым другом ее семьи, он был... Возможно, важнее, чем она до сих пор готова была признать. Но он был прошлым. - С ним работает теперь мой брат. Я с ним тоже хорошо знакома. Он удивительный! В нем столько солнца, что иногда даже странно, что он не светится...
Было что-то странное в этом "знакома", какая-то особенная, очень солнечная горечь. Но женщина улыбалась, и сложно было поверить, что эти воспоминания причиняют ей боль, она выглядела для этого слишком счастливой.
- Он, наверное, ещё не знает, что я уехала, - Рамона задумчиво прикусила нижнюю губу и уставилась в вазочку с мороженым. - Но это неважно. Рано или поздно брат получит письмо из дома, все узнают, что я больше не появлюсь на тех раскопках.
Всё-таки она ужасно скучала - без солнца, без родных, без привычного ритма жизни, без всего, что составляло ее прежнюю жизнь. И сейчас это было очень заметно.
- Мне пришлось уехать, потому что... - Она осеклась, снова прикусила губу. Открыться Нарциссе было легко, но до определенного предела. Об этом говорить было все ещё слишком больно. - Я, как и многие в моей семье, практиковала ритуальную магию. И один из ритуалов... Что-то пошло не так. И теперь я не могу вернуться, если я буду там, рядом с тем морем, я умру, и хорошо если только я. Берега твоей страны защищает очень сильная магия, сюда оно не доберется. Мне пришлось уехать срочно, на маггловском самолёте. Это было ужасно!
Естественно, обижаться на новую знакомую она и не думала, только переживала, что объяснение вышло сумбурным и невнятным. Но как говорить о таких вещах в подобном месте, где все слушают и смотрят? И как говорить о таких вещах после того, как над ней посмеялись те, на чью помощь она так надеялась?
- Извини, я не умею такое объяснять... - Она склонила голову, и ее губы неловко дрогнули в слабом подобии улыбки. - Я не могу вернуться. Теперь я буду жить здесь. Поможешь мне хоть как-нибудь к этому привыкнуть?

Такие люди - а какие? Наверное, тоже интересные, как везде, тоже живые и яркие, но как-то иначе, просто Рамона еще не научилась это видеть? И пока не понимает их традиции, а это, наверное, тоже очень важно? Она научится? Она сможет? Ей придется. И, может быть, действительно захочется разобраться, тогда будет проще...
- В Мексике тоже очень многое основывается на древних традициях, но это воспринимается по-другому, совсем иначе. Как будто есть долг и долг. Строгий и холодный здесь, торжественный и отчаянный там. Как лед и огонь. Я ужасно объясняю, да? - Описать такую разницу в темпераментах было действительно непросто, и она чувствовала себя как-то неловко, используя такие дурацкие штампы, но эти сравнения все-таки казались самыми наглядными, даже если звучали банально и глупо.
Это так работает? Война - и развлечения в парках? Это сочетается? Рамоне всегда казалось, что война не может быть красивой. То есть может, если это, например, цветочная война, устроенная ради захвата пленников для торжественного жертвоприношения, это ведь скорее ритуал, чем боевые действия, в древности понимали, как это важно, знали, что форма тоже важна, а сейчас забывали и форме, и о содержании. И война здесь не была похожа на войну, но все равно была страшной.
- Я еще нигде не успела побывать, - она поковыряла ложечкой мороженое и задумчиво улыбнулась. - Только немного походила по улицам, пока искала подходящее место для своей мастерской. Я буду очень рада, если ты покажешь мне город, только мне нельзя на набережную и вообще к большой воде. Но этого же ничего? Здесь же много улиц расположены достаточно далеко от берега?
Она могла бы еще, наверное, поселиться в Ньюкасле, но он тоже стоял на реке. А в Шотландии, где она хотела поселиться сперва, было слишком много озер, и в них жили свои чудовища, через которых то самое чудовище могло ее увидеть. Как с озерами и реками дела обстоят в Ирландии, мексиканка еще не знала, но уже и не думала, что могла бы туда перебраться, даже если там найдется подходящее место: она уже купила квартиру и помещение под мастерскую здесь, и переезжать еще раз было бы тяжело и дорого.
Вот бы дон Луис мог приехать сюда! Как здорово было бы увидеться с ним, послушать рассказы о раскопках, о приключениях в диких джунглях, о тайнах, к которым он успел прикоснуться за то время, что они не виделись... Рассказать о своей беде - и знать, что он поймет. Или нет... Он, может быть, и не поймет. Он ничего не понимает в ритуалах, и в нем так много солнца, что он совсем не знает, что это такое - смотреть в бездну. Он слишком другой. Нет, нельзя ему говорить! Пусть светит, пусть ни о чем не переживает, просто светит - для кого-то еще, не для нее. Прошлое должно оставаться прошлым.
- Он пишет очень красивые письма, они словно песни, в них ветер и солнце, золотое и красное, как закат над Юкатаном, - объяснить иначе она не смогла бы, но Нарцисса же получала его письма, она тоже должна была это почувствовать! Это же совсем особенный слог, такой певучий, такой... Рамона всегда хотела научиться писать так же хорошо, но у нее не получалось, письма выходили слишком длинными и путанными.
Закат над Юкатаном, черное небо, ветер, больные, мертвые звезды, смотрящие зло и холодно, красная кровь на золотом блюде, блеск обсидиана, горький дым и боль... Так холодно, так страшно, так зловеще шепчут волны совсем рядом, и океан пытается подобраться еще ближе, запустить холодные щупальца в подземный храм, забрать ее, задушить ее, утопить ее, разорвать ее... Кровь, кровь, везде кровь и золото, кровь и морская вода, кровь и кровь. И память - как бездна, и голос бездны все еще звучит в ушах. Больно!
Прикосновение Нарциссы вырвало ее из плена воспоминаний, но Рамона еще несколько секунд смотрела на собеседницу совершенно пустыми глазами, едва понимая, что она говорит ей. Память - бездна, и волны, и море, и мертвые звезды, и все кружится, и больно, все еще слишком больно... Шрамы на спине пылали огнем, и женщина побледнела, цепляясь за руку той, кто готова была стать ее подругой, надеясь, что она все-таки не потеряет сознание.
- Я могу говорить о ритуалах, - наконец, тихо проговорила она, более или менее справившись с воспоминаниями. - Я не могу сама их проводить, но могу объяснять другим, могу рассказывать о том, что делала. И мне было бы очень интересно разобраться в здешних легендах, я знаю их совсем плохо, но то, что я слышала, мне очень понравилось. Какая легенда твоя любимая? О ком?

- Я не знаю, как объяснять иначе, - Рамона думала картинками и говорила зачастую так же, используя сравнения и метафоры, а не четкие критерии и термины, поэтому здешним коллегам из Общества исследователей с ней часто было сложно, они просто не понимали, что она пытается объяснить им. - Но я хочу научиться говорить так, чтобы меня здесь понимали. Здесь много жестких рамок и четких линий, это как узор, который нужно разгадать. Любой узор становится понятным, когда находишь, с какого элемента его начинают чертить. Я найду. Я должна в этом разобраться.
Пока что получалось у нее не слишком хорошо, но она была уверена, что это сравнение Нарцисса точно поймет, оно же было совсем простым и очень наглядным. Было очень интересно узнать, каким видит мир она, такие ли же в нем краски, столько ли же в нем цветов... Иногда ей казалось, что британцы видят мир в оттенках серого, без цветных пятен вообще, но не может же быть, чтобы подруга дона Луиса смотрела на жизнь такими глазами! Они бы просто не смогли общаться, не поняли бы друг друга ни на секунду.
- Прирученная вода мне не опасна, у чудовищ нет над ней власти, она для них чужая, - оставалось только надеяться, что до других посетителей доносятся лишь обрывки их беседы, Рамона старалась говорить потише, боялась, что на нее опять будут таращиться и задавать неудобные и обидные вопросы. - Мне бы очень хотелось увидеть вашу страну, тем более - вместе с тобой! Это... Правда может быть неудобно? Я привыкла, что я куда угодно могу отправиться, здесь это не так? Неужели путешествовать может быть неприлично?
Она смутилась и посмотрела на собеседницу совсем растерянно и даже немного виновато: ей стало стыдно из-за того, что она до сих пор так плохо понимала традиции и нравы магической Британии.
- Поможешь мне запомнить такие вещи? Мне так неловко, чувствую себя неуклюжей, как выброшенный на берег дельфин, - женщина вдохнула и снова опустила взгляд. - Мне бы очень не хотелось кого-нибудь ненароком оскорбить, потому что я здесь все еще ничего не понимаю...
А вдруг она уже оскорбила? Или ставит такими просьбами миссис Малфой в неудобное положение? Как же все-таки сложно пытаться по-настоящему жить в чужой стране!
- Я не... Все хорошо, - мрачные воспоминания на этом фоне казались еще более страшными и холодными, сложно было вырваться из их цепких и липких лап. - Просто надо привыкнуть... Здесь слишком многое иначе, и я не уверена, какую силу имеют здесь слова, но я уверена, что воспоминания сами по себе мне не вредят, как и рассказы о том, как проводятся другие ритуалы. Они же другие, они... Я даже не уверена, что они все здесь работали бы, здесь все другое, все ощущается иначе. Может быть, я ошибаюсь и не вижу истинной угрозы, но до сих пор со мной ничего страшного не произошло. Так что я предпочитаю верить, что все в порядке...
Закончить эту мысль было, но еще сложнее было признать, что она сейчас вообще ни в чем не может быть уверена. Конечно, это пугало, это заставляло снова задумываться о том, что ей, вероятно, стоит вести максимально уединенный образ жизни, ни к кому не привязываться и не позволять никому привязываться к ней. Но как же тогда выживать?
- Здесь сомневаются в существовании древних богов? - Удивилась Рамона. Эта мысль показалась ей невероятно странной, она совсем позабыла о своих сомнениях и изумленно уставилась на Нарциссу, широко распахнув назад. - Но ведь многие из них еще живы и дают о себе знать смертным, сообщают свою волю через ритуалы, дают знаки, меняют наши жизни... Ваши боги этого больше не делают? Но куда же они ушли, почему они покинули эти земли? Это... Это так страшно! Я...
Неужели она ошиблась? Неужели магия, хранящая эти острова от всех опасностей, иссякает, а может быть, уже почти иссякла, и скоро путь сюда будет открыт для каких угодно чудовищ? Что же ей делать? Где она сможет спрятаться, если не здесь, если не на этих зачарованных островах? Она слышала, что есть земли и страны, где почти нет больших водоемов, куда преследующее ее чудовище точно не сможет пробраться, но неужели ей придется все-таки изучать традиции и обычаи волшебников, живущих где-нибудь в монгольских степях или на бескрайних просторах африканских саванн?

- Мне, наверное, повезло, - Рамона задумчиво покачала головой, и сережки-обереги в ее ушах зазвенели немного печально, но все-таки с надеждой. - В моей семье уже много поколений и мужчины, и женщины ищут разгадки древних тайн, изучают ритуалы и исследуют древние руины, мы все очень много путешествуем, как с родственниками, так и отдельно. Я раньше и представить себе не могла, что мне придется жить в каком-то одном месте, как сейчас... Да, наши страны живут очень разными жизнями. Надеюсь, когда-нибудь я смогу показать тебе Мексику...
Если она вообще сможет туда вернуться. Но если в это совсем не верить, то как же жить дальше? Пусть даже не снова жить там, это не самое важное, но хотя бы иногда навещать братьев, касаться древних камней, напитанных жертвенной кровью, жмуриться от яркого солнца...
- Куда бы ты хотела отправиться в первую очередь? Если получится, - она не предполагала, что могло бы помешать Нарциссе отправиться хотя бы в небольшое путешествие, причин могло быть много и самых разных, в конце концов, она была замужней женщиной и могла просто находиться в положении, так что лучше было не задавать вопросы, чтобы не получить потом неудобные ответы. - Жаль, что мы не сможем отправиться туда вместе. Но здесь мы сможем посмотреть все, что только выберем, правда?
По крайней мере, они попробуют. Вдруг они действительно смогут стать подругами и объездят вместе всю-всю-всю магическую Британию? Это было бы так здорово! Тогда бы она снова могла чувствовать себя живой, и никакие туманы и дожди не смогли бы ее напугать...
- Огромное спасибо! Не знаю, что бы я делала, если бы мы не познакомились, наверное, я и за год не разобралась бы, к кому здесь стоит обращаться, а к кому нет, здесь мне это дается с большим трудом, не то что в Мексике, - она вздохнула, но сразу же снова улыбнулась. - С чего мы начнем? И когда? У меня пока планов немного, но у тебя, должно быть, все время по минутам расписано...
У миссис Малфой наверняка очень-очень-очень много дел! Это ведь такая известная семья, все так серьезно и сложно... Не то чтобы положение семьи Алькарас в Мексике существенно от этого отличалось, но там все воспринималось иначе. Да Рамона и не чувствовала себя никогда кем-то вроде Нарциссы, и ее жизнь казалась ей совсем другой, вообще ни чем не похожей.
- Это так... Страшно. Правда страшно, - услышанное никак не укладывалось в голове, и женщина покачала ей, как будто это могло бы помочь. - А если боги однажды разгневаются? Решат покарать людей за гордыню и беспамятство? Что же мы все тогда будем делать?