Из всех стран, в которых ему довелось побывать, Абраксас чаще всего вспоминал Китай. Слишком многое было связано с этими невероятными горами, с превращающимися в бешеных зверей во время дождей реками, с немыслимо роскошными дворцами, утопающими в золоте и пурпуре, с загадочными иероглифами, сулящими то ли бессмертие, то ли совершенство, то ли возможность заглянуть за все грани мира, возвысившись выше любых драконов и богов. Он любил Поднебесную. Если бы он выбирал другой дом вместо поместья в Уилтшире, он был бы здесь, где-то в этих горах с отвесными склонами, с древними соснами и ледяными ручьями. Но он сбежал лишь на время и никак не мог хотя бы на пару дней забыть о том, что возвращаться придется неизбежно.
На место встречи с дочерью дорогого друга он тоже явился раньше - хоть и не знал, что Юи уже ждет его; ему хотелось побродить в одиночестве, полюбоваться видами, наслаждаясь чистейшим горным воздухом, поэтому он купил в маленькой столовой крепчайший кофе в бумажном стаканчике и отправился гулять. Сердце болело чаще, чем не болело, целители сами убили бы его, если бы узнали, чем он балуется, но сейчас на это было наплевать. Тем более что жить ему не очень-то и хотелось, честно говоря, умереть с любимым кофе среди такой красоты было бы очень даже здорово. Это была бы прекрасная смерть. Но так многое предстояло еще сделать... Умирать было еще рано, и это злило. Он знал, он всегда помнил, что такие, как он, не имеют права распоряжаться собственной жизнью в полной мере, но сегодня это просто бесило. Сегодня хотелось стать свободным хотя бы на несколько часов, даже если это означает смерть. Или не "даже", а "особенно если"...
Он так и бродил, рассуждая о несбыточном - пока что, вроде бы, - пил кофе и любовался до слез синим небом, по которому плыли тонкие перистые облака, полупрозрачные, совсем воздушные. Если бы у него были собственные крылья, он улетел бы, наплевал бы на все и улетел бы куда глаза глядят. Но крыльев не было, а на волшебной метле с его зрением летать вообще не стоило. Старый одноглазый дракон, лишенный крыльев. Какое жалкое создание!..
Потом он вернулся в столовую, выбросил пустой стаканчик и тут же купил себе еще один кофе, такой же крепкий, хотя сердце болезненно подпрыгнуло и ударилось о ребра, когда он доставал кошелек, чтобы за него расплатиться. Плевать, на все плевать! До назначенного времени оставалось всего несколько минут, и Абраксас сделал большой глоток обжигающе горячего кофе, еще раз сверился с часами и отправился на поиски Юи.
Он нашел ее на краю обрыва - и не сразу решился побеспокоить, залюбовался ее задумчивым лицом. Ее мысли витали где-то очень далеко. Нарушать такое уединение было грешно, и он какое-то время просто молча стоял рядом, рассеянно глядя вниз с обрыва и ни о чем не думая.
- Юи... - Наконец, тихо произнес он, привлекая к себе ее внимание. - Доброе утро. Я очень рад тебя видеть. Расскажешь, как здесь идут дела?
В это мгновение он действительно испытывал радость, настоящую, не приглушенную черной меланхолией последних дней. И улыбался очень светло и солнечно. Ему даже захотелось обнять девушку, хотя это наверняка было ненужным и лишним - не для него, конечно, а для нее.

Юи была прекрасна: такая непосредственность, такая живая игра взглядов, теплое прикосновение... Если бы он умел влюбляться так, как это происходит у нормальных людей, он, несомненно, влюбился бы с первого взгляда, был бы очарован ею раз и навсегда, но у него это так не работало - то ли к сожалению, то ли к счастью. Первые настоящие чувства настигли его лишь в конце этого лета и продлились совсем недолго, оборвавшись так страшно и так больно. Нет, влюбляться ему сейчас уж точно не хотелось, хотя он и залюбовался дочерью своего близкого друга, которую он так часто видел на колдографиях и которая из забавной девчонки превратилась в настоящую красавицу, гораздо более интересную, чем большинство известных ему британок, да что там - большинства известных ему женщин.
- Мне тоже хочется летать, когда я смотрю на эти облака, - признался Абраксас, улыбаясь все так же солнечно, но теперь еще и немного печально, все-таки мысль о невозможности полета сейчас давила на плечи сильнее, чем он готов был в этом самому себе признаться. - Я хотел бы быть драконом, но, увы, не в этой жизни... Если вообще верить, что есть какие-то иные жизни, кроме настоящей. Вы верите, что потом что-то будет? В последующие перевоплощения?
На Востоке многие верили в такие вещи, и его это неизменно удивляло. Ему всегда казалось, что весь смысл как раз в том, что жизнь одна и конечна, что будет однозначный итог, который не исправишь и не перепишешь.
- Да, это кофе. Ничего не могу с собой поделать, если где-то есть кофе, значит, я буду его пить, - вздохнул он, улыбаясь теперь почти виновато. Наверняка отец Юи множество раз жаловался ей на то, что Малфой сам себя гробит этим самым кофе, но он все еще надеялся, что она об этом не помнила. - Конечно, давайте сходим! Не представляю, как бы я сегодня обходился без кофе...
Конечно, они сходили за кофе, и Абраксас сделал практически невозможное: не купил кофе для себя, но угостил девушку; вторая-то часть была простой и вообще сама собой разумеющейся, а вот первая... Потом они начали постепенно удаляться от всех этих людей с их разговорами и магазинчиками, тропинка уводила их прочь, к самым крутым склонам и самым опасным вершинам, туда, где жили драконы и где не ждали гостей. Тем не менее, нарушить покой обитателей заповедника, чтобы убедиться, что здесь все в порядке, было необходимо, к тому же, нужно было завершить начатое исследование, а для этого нужно было много свежих данных.
- Вы часто бываете здесь? - Спросил Малфой, когда они миновали очередной опасный поворот узкой тропинки, пролегавшей у самого края пропасти. - Я очень жалею, что даже при использовании каминной сети путешествие в Китай занимается много времени. Не представляю, как магглы без всего этого обходятся... Без магии сюда, наверное, пришлось бы добираться несколько дней, подумать только, это же безумие! Тратить столько времени на дорогу!

- Меня всегда пугала мысль о том, что после смерти может быть что-то еще. Я могу вздыхать, что хотел бы в следующей жизни быть драконом, но это все ерунда... Не хотел бы. Если то, что я здесь делаю, не окончательно, зачем я тогда вообще живу? Зачем стараться делать что-то правильно, зачем к чему-то стремиться в этой жизни, если в следующей можно все исправить? Я не могу понять... - Может быть, люди просто боятся умирать, поэтому хотят верить, что смерть - это не конец? Но ведь даже звезды не вечны. Почему люди считают себя настолько грандиозными, достойными вечности? Это же так глупо... От людей так мало зависит. Даже от волшебников. Даже от лучших из них.
Наверное, и правда лучше было думать о кофе и говорит о нем же, хотя в случае Абраксаса думать о кофе и смерти одновременно было как раз очень даже уместно. Целители не уставали ему об этом напоминать. Странно, что при этом они не предлагали ему сменить работу... Видимо, догадывались, что после такого предложения они лишатся пациента, если не жизни.
Еще лучше было бы думать о горах и драконах, но в голове у волшебника и без этого был избыток мыслей, по большей части мрачных и больных, от которых стоило как можно скорее избавиться, но как? Он едва не потерял лучшего друга, он собственными руками оборвал жизнь единственной женщины, которую он смог полюбить за полвека своей жизни, он был болен, разбит и слаб, он только-только начинал расправлять крылья после этого кошмара. Все это до сих пор болело слишком сильно, чтобы он мог просто наслаждаться видами.
- Но почему? После отца осталось слишком много других дел? - Юи не производила впечатление человека, который позволил бы чему-то или кому-то стоять между ней и ее мечтой. Что же мешало ей, что ее могло сдерживать?
На особенно крутом спуске Абраксас подал девушке руку; не то чтобы он сомневался, что дочь его лучшего друга, человека отчаянного и смелого, может спуститься сама, но это казалось правильным и нужным.
- Если и знают, то очень немногие, те, кому доверено взаимодействовать с нашим правительством, - и хорошо, что не знают, иначе захотели бы истребить! Магглы всегда стремятся избавятся от того, что кажется им непонятным или слишком опасным. В том числе от других магглов.
Потом тропинка стала шире, и они теперь могли идти рядом, хоть и совсем близко, задевая друг друга рукавами. Малфою это быстро надоело, и он просто взял Юи за руку.
- Я хотел тебе кое-что предложить, - может быть, стоило заговорить об этом позже, но ему не хотелось ждать. Ожидание - даже самое короткое - в последнее время казалось настоящей пыткой. - С твоим отцом я начал одно исследование. Я не смогу завершить его один. Поэтому я прошу тебя о помощи, а предлагаю... Взамен я хотел предложить тебе свои знания и свой заповедник. Ты сможешь изучать драконов столько, сколько захочешь, у тебя будет содержание как у смотрителя заповедника, а потом... Ты его унаследуешь. Моему сыну такие вещи не интересны. Он не будет следить за ним. Я не могу допустить, чтобы мои драконы остались без присмотра. Я не хочу даже думать о том, что после моей смерти могут нанять человека, который будет обижать их. Нет, этого не должно быть. Тебе я их доверить готов... Что скажешь?

- Значит, их можно будет исправить. Что кажется мне еще более печальным вариантом: о последствиях своих действий думать нужно сразу... Людям нашего столетия очень не хватает ответственности. Что странно, учитывая, какими событиями наш век богат. - Видимо, из-за таких рассуждений молодежь и терпит с трудом старшее поколение? Слишком мрачно, слишком серьезно, слишком занудно они вещают о том, что все не то и не так? Абраксас почувствовал себя древним стариком и грустно улыбнулся: в конце концов, это ведь правда, все так и есть, он прожил больше половины века и докатился до того, что готов совершенно серьезно говорить о том, что раньше трава была зеленее. Это и есть старость. Драконы тоже стареют, просто по ним видно не сразу... По нему уже видно. И даже слишком хорошо видно.
Юи, судя по всему, такие беседы были не в радость. И о своих делах она говорить тоже не хотела. Можно было бы попытаться как-то расшевелить ее, отвлечь, но из Малфоя сегодня дипломат был никудышный, он тонул в собственных мыслях, его тоже надо было отвлекать и вытаскивать за волосы. Это никуда не годилось, но разворачиваться и возвращаться никакого смысла тоже не было. Нет, нужно было идти туда, куда они планировали, и заниматься тем, чем собирались. И еще нужно было сказать... Он и сказал. И почему-то сразу стало легче.
- Я очень рад, что ты согласилась, - девушка в эти мгновения была особенно прекрасна: эти распахнутые глаза, эти нежные губы, такая хрупкая, такая порывистая, такая... Абраксас снова залюбовался ей. Сейчас она казалась ему совершенством. Чудом, которое происходило с ним, хотя он этого не заслуживал. - Я понимаю, что тебе потребуется время, чтобы уехать отсюда. Помни, я ни в коем случае не настаиваю на том, чтобы ты все время проводила в Британии, ты сможешь возвращаться сюда так часто, как захочешь, главное, чтобы дела шли своим чередом. Я уверен, что мы сможем организовать это.
Он мягко сжал ее пальцы и выпустил ее руку - это казалось правильным, как будто если бы он продолжал держать ее, это ограничивало бы ее в выборе, а этого ему ни в коем случае не хотелось.
- Я покажу тебе наши черновики, возможно, твой отец как-то дополнил то, что мы начали, успел что-то еще выяснить и записать. Здесь у нас тоже много работы, а еще в Перу, мы там тоже начали кое-что большое... Но это ждет, сперва нужно закончить здесь и начать перестраивать работу моего заповедника в Уэльсе в горах Брекон-Биконс. Я подготовлю все к твоему приезду, - теперь говорить было легко, теперь все было правильно, так, как должно было быть, и даже горечь от мыслей о том, что заповедник должен был унаследовать его сын, а не Юи, не отравляла это ощущение. Да, это было сложное решение, да, было очень больно, но правильно. Он перешел эту черту и теперь снова мог быть счастлив.
Пока они говорили, Абраксас не замечал ничего, кроме своей собеседницы, но теперь вдруг увидел, как легкие перистые облака над их головами стремительно пересекла черная крылатая тень. Наконец-то! Был бы он человеком суеверным - счел бы появление дракона добрым знаком, но он просто радовался тому, что они наконец-то пришли туда, куда собирались.
- Мы на месте, - мужчина широко улыбнулся, увидев, что дракон резко повернул и теперь по крутой дуге мчался обратно, - Как же здесь все-таки красиво... Каждый раз, когда я оказывался в этих горах, мне хотелось остаться здесь навсегда. Но этого не будет. А чувство все равно живо... Это так странно. Но я очень рад, что я приехал, хоть и знаю, что уеду опять с разбитым сердцем.