Такого Нарцисса предположить не могла. Никогда бы она не подумала о том, что сможет чувствовать так, как это было совсем недавно. Что сможет чувствовать себя настолько живой. И это сбивало, постепенно перестраивая ее мир, ее мысли, давало возможность разобраться в себе, выстроить собственные отношения с миром по-новому.
Случайности действительно не случайны.
А еще с того момента в ее доме, в ее душе окончательно закончился траур. Жизнь продолжалась, пусть теперь и не было рядом тех, кто был важной ее частью. Но это не значило, что им, живым, надо становиться собственными тенями. И потому через день после того, как Нарцисса так своеобразно заказала тюльпаны для оранжереи, она предложила Абраксасу пригласить в Малфой-мэнор его новую ученицу. Они пока так и не познакомились с дочерью давнего друга Малфоя-старшего, было не до того из-за траура, но самой себе Цисси могла признаться, что просто боится этого знакомства.
Абраксас вернулся из Китая совсем другим, он больше не был похож на тень самого себя, и несмотря на смерть Морганы и ее семьи, людей, которые были ему близки, он казался все равно более счастливым и живым, чем в декабре. Так это чувствовала Нарцисса, и это радовало ее, ведь состояние этого мужчины, огонь в его глазах были для нее особенно важны. Понимание того, что этот огонь может быть связан не только с горением любимым делом, но и с конкретной женщиной, было болезненным несмотря на то, что Цисси понимала всю неправильность собственных чувств. И она боялась знакомиться с Юи Ян, боялась того, что неуместные чувства помешают ее собственным отношениям с девушкой, которая, пожалуй, могла бы стать для если не подругой, то хорошей знакомой. И для нее, и для Рамоны - о том, что их надо будет познакомить, Нарцисса подумала еще тогда, когда узнала о том, что китаянка должна приехать в Англию.
И вот теперь она была готова к этой встрече. Теперь она чувствовала, что сможет отреагировать без привнесенных ненужных эмоций. По крайней мере, она на это надеялась.
Поэтому ждала этого обеда даже с некоторым нетерпением. Но последние дни ее глаза все равно горели совсем иначе.
Стол был накрыт не в парадной столовой, а в одной из более уютных комнат, где Малфои обедали, когда в доме не было множества гостей. Ученица главы рода - это, конечно, не член семьи, но и не чужой человек, чтобы приглашать ее в огромные пустые залы, которые даже протопить было сложно, древние камни поместья забирали слишком много тепла. Нарцисса стояла у окна со стаканом сока и наблюдала за возней павлинов, которых по случаю относительно приличной погоды выпустили подышать. Эти павлины были уже притчей во языцех - Нарцисса считала, что птицы принадлежат ее мужу, и когда их не слишком приятные голоса становились слишком громкими, шипела именно на Люциуса. Люциус, похоже, считал их прихотью жены. Абраксас, наверное, только наблюдал и посмеивался. Но как бы там ни было, почему-то павлины, особенно белые, были уже своеобразным символом этого поместья, и до сих пор никто не свернул шею хотя бы одному. Как говорил Игорь после того случая в начале января, павлин мог бы быть хорошей жертвой, но даже для спасения ее жизни (и в целях экономии крови ритуалиста) никто не пожертвовал крикливой птичкой. И вот сейчас они бродили по мокрой земле, выискивая какие-то прошлогодние травинки, а Нарцисса смотрела на них со странной улыбкой. Она ждала этой встречи, но все же немного боялась. Боялась саму себя.