- Не уходи, - попросил Линь Линг, чувствуя, что ему действительно становится лучше, ведь когда он понял, что происходит, он смог и защититься. - Пожалуйста. Голова сейчас пройдет, я ведь теперь понял причину. Ничего страшного, я умею работать с такими вещами.
Ему действительно было лучше, когда Сюэ Цюань сидел рядом, и он, плюнув на все правила приличия, взял его за руку и приложил ладонь к своему затылку. Вторую ладонь друг положил ему на лоб - холодную, снова холодную! Как же он успевает так быстро замерзать?
- Вот, так пройдет быстрее.
Странно звучало? Наверняка. Но сейчас это казалось совершеннейшей мелочью.
- Я смогу его очистить, это самое простое в моей работе, зачем же уничтожать такую красивую вещь? - удивился артефактор, блаженно прикрывая глаза. - Тем более этот гребень для тебя так важен. Но ты же не будешь против, если я уберу с него это? Ты сможешь помнить без...?
Вряд ли в этой памяти есть что-то доброе - это Линь Линг прекрасно понимал. И с огромным удивлением, которое, впрочем, пока просто отметил как факт, не стараясь разобраться в причинах, осознал, что сейчас его больше беспокоит не возможная ненависть Сюэ Цюаня, направленная на людей, обидевших его, а своеобразное отсутствие техники безопасности, то, что уже вторая вещь так "закольцовывает" негатив. Ведь все это в конце концов выливается на него самого и становится причиной его кошмаров!
- У тебя снова такие холодные руки. Опять мерзнешь? Из-за меня ты никак не выпьешь глинтвейн, а он вот-вот остынет, - и, так как руки Сюэ Цюаня были заняты, а ему самому совсем не хотелось, чтобы его отпускали, он взял свою чашку и протянул Сюэ Цюаню. - Будешь так?
Ну это же нормально, да? Они ведь друзья, что в этом такого?

Отредактировано Lín Ling (09.04.2020 07:58:38)

Снова кошмары? Снова так много, как было раньше? Линь Линг нахмурился и задумчиво посмотрел на гребень. Захотелось перебрать вообще все вещи Сюэ Цюаня на предмет негатива, выкинуть ненужное, очистить то, что можно очистить, а потом регулярно обновлять заклинания, чтобы все это не накапливалось. И самому Сюэ Цюаню точно так же регулярно играть песни очищения - так, на всякий случай. Но нужно ли это ему? Вряд ли. Артефактор до сих пор хорошо помнил, как ранили друга его слова. как он испугался потерять память и боль. Так можно ли предлагать ему что-то подобное снова?
- Мне бы хотелось, - он говорил медленно и явно подбирая слова, - попытаться разобраться в этом, если ты позволишь и если это тебе нужно. Попытаться, чтобы как-то отводить от тебя этот негатив.
Это было сложно, и если даже Сюэ Цюань позволит ему что-то подобное, эта задача не на один день. Только вот так он может узнать то, что друг не захочет ему показывать, а ведь у каждого человека есть право на собственные тайны.
Задумавшись, Линь Линг не заметил, как ему действительно стало легче. И когда Сюэ Цюань заговорил о странном поверье, ему вдруг стало жарко - не от самих слов, а от голоса и интонаций. Но что же это было, почему?..
- Скорее наоборот, - тихо рассмеялся он и, отстранившись, повернулся лицом к другу. Смотрел он странно, со смесью веселья и непонятного ему самому волнения, которое потому и не мог скрыть, что не особо замечал. - Я ведь еще не пил из этой чашки, так что она твоя. И если я сделаю глоток...
Он держал чашку, давая возможность Сюэ Цюаню забрать ее, но не отдавал сам. Если я сделаю глоток, это я могу узнать, о чем ты думаешь, - говорили его глаза. - Хочешь этого?
Конечно же, он не поверил в подобные поверья - для того, чтобы они работали, нужно было колдовать, а они ведь ничего такого не делали.

- Наверняка ты думаешь о том, что я лезу не в свое дело, - с улыбкой покачал головой он, сделав глоток. - Вкусно, совсем не то, что я пробовал зимой.
Не думать об этом Сюэ Цюань не мог никак, хотя и смотрел с вызовом. Но что мог ему ответить Линь Линг? Как объяснить, зачем ему это? Как, если и сам он не до конца это понимает, просто чувствует, что так нужно? Но нужно - ему, а Сюэ Цюаню?
- Ты? - это даже не удивляло, просто было еще одной частью происходящего. - Что ты имеешь в виду? Конечно, все завязано на тебя - ведь это твой дом, твои вещи, твои кошмары и твоя боль. Или не только боль.
Не только, артефактор чувствовал это, но готов ли Сюэ Цюань говорить о чем-то еще? И готов ли он сам слушать и слышать? Готов ли принимать?
- Если ты захочешь мне рассказать - расскажешь. Нет - нет, - это было очень сложно, чувствовать, что жизнь этого человека совсем другая, что наполнена она незнакомыми эмоциями и поступками, но ведь... разве он не знал этого с самого начала? Разве не понимал, что в такой жизни, которая была у Сюэ Цюаня, слишком мало любви - и мало кто способен не поддаться обратному чувству? Разве не предчувствовал это все еще тогда, когда так безоговорочно принимал его в свою жизнь?
Предчувствовал. Но не осознавал, и сейчас не был уверен, что готов к этому. И все же...
- Разобраться в том, как можно изменить течение энергии в окружающем тебя пространстве, - звучало странно и противоречило канонам классической магии, но именно так выразить все ему было прощу. - Откуда бы это все не приходило, мне кажется, было бы лучше, если бы оно не накапливалось, а уходило вовне и растворялось.

Линь Линг молчал. Долго, несколько минут пил глинтвейн и смотрел на Сюэ Цюаня. Его слова… Нет, они не стали ударом, не стали открытием – глупо было бы ничего не видеть, даже если очень хочешь не замечать. Глупо, хотя он и пытался. И сейчас он решал очень важный вопрос. Вопрос, сложнее которого ему давно не приходилось встречать.
- Я не умею ненавидеть, - наконец-то заговорил он, чувствуя, что будет честнее говорить все вслух. – Не умею и никогда не умел, и то, о чем говоришь ты… Я не могу это в полной мере прочувствовать, понимаешь?
Сейчас важно было смотреть в глаза. Линь Линг чувствовал, что все это еще важнее, чем может показаться, чем даже сам он осознает, но важнее – для него. А для Сюэ Цюаня?
- Я всегда считал, что ненависть – разрушающее чувство. Но у тебя… Ты говорил как-то, что если уйдет боль, от тебя ничего не останется. Твоя ненависть создает? Делает тебя тобой? И… ты никогда не хотел попробовать искать силу в чем-то другом?
Вопросы были очень сложные, слишком личные, но ведь Сюэ Цюань уже сказал, что это его дело, значит, не обидится?
- Мне сложно все это понять, прости, - он на некоторое время отвел взгляд, посмотрел на языки огня, сделал глоток… и снова посмотрел на друга. – Но я точно знаю одно. Я… очень боюсь, что ты уйдешь.
Уйдешь, исчезнешь, это можно было назвать любым словом. И все-таки представлять свою жизнь без этого человека было невыносимо. Что же в нем такого, почему понять его сейчас важнее, чем следовать правильными путями?
Ты мне нужен. Ты, а не мое представление о тебе. Я сам не знаю, зачем и почему. Но если я не смогу принять тебя... разве останусь я достойным человеком?

- Я тебе верю, - и ведь он действительно верил, у него даже не было сомнений в том, что ненависть пришла к Сюэ Цюаню от отчаяния, а не сама по себе. - И ты мне нужен. Ты, живой и настоящий, такой, какой ты на самом деле, а не смутное представление о тебе.
Сюэ Цюань сжал его руку, и артефактор, отставив чашку, накрыл его ладонь своей. Если бы сейчас не было так сложно, он мог бы задуматься о том, как это звучит, как это выглядит, но он так привык к таким их прикосновениям, что не видел в этом никакой неоднозначности.
- Я не знаю, что смогу принять, что нет. Честно, не знаю, я никогда с таким не сталкивался. Но я научусь. Позволь мне помочь тебе, хотя бы попытаться. Мы не сможем смотреть на мир глазами друг друга, но можем стремиться - каждый - к тому, чтобы принять жизнь друг друга.
Разве не это называется настоящей дружбой? Разве не ради этого многие живут, совершают поступки, которые потом меняют историю?
- Пообещай мне, что если я буду ранить тебя своими реакциями, ты будешь объяснять мне причины, - теперь уже он до боли сжимал руку Сюэ Цюаня, но не замечал этого. - Я не знаю, как много и как быстро я смогу осмыслить. Но я верю, что ты не живешь беспочвенной ненавистью. А то, у чего есть причина... С этим всегда можно работать.
И он усмехнулся - как-то очень криво - и покачал головой. Не слишком ли он наивен, если верит, что добром и светом можно со временем изменить и перенаправить даже самую сильную ненависть?

- Не уйду, - то, насколько тяжело было Сюэ Цюаню, просто оглушало, и, казалось, что негатив, исходящий от гребня, был лишь малой долей. Но только сейчас Линь Линг был к этому готов - и думал не о себе, не о своих ощущениях, а о том, как помочь другу, он не чувствовал, как давит на виски и как тяжело дышать от вырвавшейся наружу силы. - Я не смогу уйти, даже если бы хотел, но я не хочу, - Сюэ Цюань сам прижался к нему, и артефактор обнимал его, обнимал так нежно, как никогда не обнимал ни одну женщину.
Да, они были очень разными. Но разве это имело значение? Разве это могло поставить между ними стену, когда каждый так отчаянно нуждается в другом? Линь Линг обнимал друга, и его волосы падали на лицо Сюэ Цюаня, щекотали его нос, и сдуть их не получалось, а отпускать... Отпускать просто не хотелось.
- Мы... что-нибудь обязательно придумаем, - он и сам в это верил. - Только если... Если решишь, что приносишь мне боль и захочешь уйти, вспомни, что ты когда-то говорил. Что никогда по своей воле меня не оставишь.
Темноты - а именно так чувствовал это сейчас Линь Линг - вокруг было слишком много, и единственное, что он мог - не давать ей вернуться к Сюэ Цюаню. И он начал тихо напевать - лишь мелодию, без слов, она не была красивой, но он вкладывал в нее силу, чтобы прогнать это, чтобы развеять, сжечь в пламени этого костра.

- Не извиняйся, - было очень хорошо сидеть так, обнимать друга, знать, что он рядом, что все это темное не изменило главного - их отношения друг к другу. По крайней мере в это слишком хотелось верить, и Линь Линг сейчас не мог иначе. Было хорошо, но он еще помнил, как реагировал Сюэ Цюань на него до этой недели, до своего исчезновения, помнил - и не понимал, что же произошло. Не понимал и того, почему его затопили совсем странные чувства, когда друг прижался к его щеке, чувства, которые он, казалось, выгнал из головы уже давно. -Это я должен благодарить тебя за то, что ты смог так доверять.
Его удивило то, что Сюэ Цюань извинялся за те дни, но он уже знал, что в таком состоянии его друг может часто просить прощения даже без малейшего - по мнению артефактора - поводу. Поэтому он только вздохнул.
- Сюэ Цюань, что ты такое говоришь? Разве ты бросал меня? Разве не нужно тебе отдыхать, устраивать свои дела? И разве я могу обижаться на это? - он фыркнул и, поддавшись порыву, взъерошил волосы друга. - Давай действительно пить глинтвейн. Он будет таким же вкусным, если его разогреть?
Пока Сюэ Цюань возился с котелком, Линь Линг сходил в палатку за своей расческой, собрал волосы и повязал лобную ленту, а когда вышел, увидел, как друг бросает в костер гребешок.
Но зачем? - мысленно удивился он. - Он ведь хотел его сохранить... Я не понимаю.
- Так будет лучше? - на всякий случай щит вокруг костра он установил сразу, как увидел, и теперь не беспокоился, что что-то пойдет не так. Правда, Если от гребня снова потянется ненависть, что будет с глинтвейном... Но вряд ли все настолько плохо, иначе сам Сюэ Цюань просто не дожил бы до своих лет в окружении таких вещей.

Взгляд Сюэ Цюаня был даже слишком серьезным, и можно было строить самые страшные предположения, но… Но сейчас они только начали приходить в себя, и не хотелось снова говорить о больном. Все же они выехали – вроде бы – отдыхать.
- Надеюсь, ты не лишишь меня набора инструментов? – Линь Линг сел рядом и поднял брови, наблюдая за другом. – Знаешь, иногда появляются разные «раны»!
Его глаза смеялись, потому что так было проще. Было проще думать о таких мелочах и шутить, а не вспоминать обещание смерти в глазах Сюэ Цюаня. Об этом еще надо будет думать. Но позже.
- Ты хочешь прямо сейчас? – Линь Линг повертел в руках расческу, потом посмотрел на котелок. – Но тогда у нас снова остынет глинтвейн. Давай после?
Глинтвейн действительно пора было снимать с огня и разливать, он нагрелся очень быстро, и артефактор наполнил кружки и протянул одну Сюэ Цюаню.
- Ты прятался? – это звучало непонятно и странно, и, разумеется, Линь Линг решил, что чем-то обидел друга, раз тот так решил. – Я что-то сделал не так, обидел тебя? Прости…
Что еще он мог подумать? Не мог же он в самом деле догадаться, что именно мучило теперь Сюэ Цюаня!
- Прости, наверное, меня было слишком много, от этого можно было устать.
А еще, наверное, Сюэ Цюань думал о том, что он не сможет принять его и его ненависть. Это было закономерно, но все-таки Линь Линг знал, что ему очень хочется, чтобы друг больше в нем не сомневался.

Сюэ Цюань был все же слишком напряжен, и от того, что ему сейчас так сложно, так больно Линь Лингу становилось не менее печально. Но все же он не хотел разбираться в сказанном сейчас - это сделало бы только хуже. Ему стоило обдумать все самому, прежде чем принимать какие-то решения. Хотя впрочем... Он ведь уже решил. Так или иначе, но он уже не сможет отступиться.
- Раз у нас осталась одна расческа, пусть она будет у тебя. Тебе решать, будешь ты расчесывать меня сам или дашь ее мне, - он действительно положил ее между ними и улыбнулся. - Тебе можно. Знаешь, когда ты перебирал мои волосы, это было так приятно, - Линь Линг смутился, сказав это вслух, но спасение в виде чашки глинтвейна было рядом. Несмотря на то, что ему казалось, что он - почти - спокоен, все было очень неоднозначно, и артефактор сейчас мог контролировать далеко не все свои эмоции и выражения лица.
Мне всегда мало. Эти слова заставили улыбнуться, но он и сам не понял, насколько мечтательной была эта улыбка. Он вообще сейчас мало понимал, но главным было то, что Сюэ Цюань не обижен, что он здесь.
- Не говори, если не хочешь, - он пил вино и улыбался. Здесь было очень тихо, и мысль о том, что уже завтра нужно будет возвращаться в город, совсем не радовала. - Забудь. Спасибо, что вытащил меня сюда. Все-таки я очень соскучился по природе.

Что он мог сказать? Только пожать плечами и спрятать улыбку в чашке глинтвейна. Конечно, это личное, но разве было что-то личное, чего он бы не позволил Сюэ Цюаню? Наверное, все это было очень странно. Или нет? Все-таки нормально это для друзей или... или не очень?
- Почему ты говоришь "еще хуже"? Тебе плохо? - он не сказал "со мной", не сказал "сейчас", но это слишком явно читалось в том, как он задал свой вопрос. - Ты... никак не можешь отпустить, даже на время?
Свою боль, свою ненависть... Но если Сюэ Цюань сказал, что его не ненавидит, а сейчас они только вдвоем, он же, наверное, может не думать о том, насколько он не любит людей?
- Не сержусь. Да я и не умею сердиться, - хотелось бы ему сказать, что вообще, но такого уровня просветления он еще не достиг, - на тебя.
Я очень хотел тебя увидеть.
Знал бы ты, как я хотел увидеть тебя. Я ведь настолько привык к тому, что ты есть в моей жизни, сроднился с тобой, что просто не знал, куда себя девать. Не признавался в этом самому себе, но сейчас очень отчетливо вижу. А ведь еще недавно, хотя кажется, что очень давно, я умел жить без тебя.
- Спасибо. Здесь так... свободно.
Да, действительно, свободно, здесь есть все, что нужно для жизни, и Линь Линг даже подумал, что, возможно, стоит перебраться из города в какой-нибудь лесной дом... Но Сюэ Цюань редко трансгрессирует, а тогда ему придется пользоваться нелюбимым способом передвижения, чтобы приходить в гости. Нет, это точно не подходит, лучше жить в городе, но там, где его друг может быть рядом.
Друг... Это слово успокаивало, но не слишком ли многое он списывает на него? Разве где-нибудь когда-нибудь он наблюдал подобное, читал о такой дружбе?
Ну и что, ведь у каждого она своя! У нас - такая, ведь и правда, у каждого из нас нет никого более близкого. Так и должно быть.
А то, что что-то внутри реагирует неправильно... Он ведь так и не смог решить эту проблему. Но разве это может стать проблемой для одного из лучших воспитанников Юнксу, умеющих отсекать ненужное?

- Может быть... Может быть, просто не всегда нужно объяснять, не всегда нужно стремиться сказать красиво? - Линь Линг и сам растерялся, и теперь и его слова были гораздо более сбивчивыми. - Для тебя это важно, но... Но это ведь действительно возможно не всегда.
Если бы кто-нибудь сейчас спросил Линь Линга, почему ему так хорошо здесь и сейчас - несмотря ни на что, несмотря на весь этот разговор, несмотря на боль и затаившееся чувство опасности, - разве он смог бы объяснить? Тем более - объяснить внятно? Ведь простых слов "потому что ты со мной" здесь было бы явно недостаточно - или наоборот слишком много, ведь тогда друг мог бы понять его неправильно, а этого бы не хотелось. Не хотелось, чтобы Сюэ Цюань подумал, что их дружба для него - лишь повод. Не хотелось представать в его глазах ненормальным. Ведь он не такой, действительно не такой, другу действительно нечего опасаться.
- Все-таки ты очень похож на своего кота, - покачал головой Линь Линг, когда Сюэ Цюань лег и устроил голову у него на коленях. Это действительно было странно, но посмотреть на ситуацию со стороны сейчас было невозможно, а не со стороны... Было слишком тепло и спокойно, все казалось очень правильным, и ведь, наверное, и было таким, раз Сюэ Цюань сам этого захотел?
- Нравится, - он улыбался, а рука его сама стала перебирать короткие пряди, и это было так естественно, что он даже не сразу заметил. - А тебе? Тебе тут нравится? - если, конечно, не купаться, но ведь он больше и не будет. А жаль, можно было бы поплавать вместе. - Ой, прости, я как-то... Оно само, - он внезапно заметил, что уже отставил чашку и обеими руками зарылся в волосы друга, и тут же руки убрал. Если тот так долго спрашивал, можно ли ему расчесывать Линь Линга, наверное, это для него имеет особенное значение и требует такого же особенного разрешения. Однако на лице артефактора не было ничего похожего на раскаяние, ему было для этого слишком спокойно. Или... Нет, это было не совсем спокойствие, что-то другое, но ведь было хорошо, и не получалось строить в голове предположения о том, что еще он мог сделать не так. - Я должен был спросить у тебя...

- Ты же понимаешь, что будет, если ты нас обольешь? - Линь Линг тихо рассмеялся и, наклонившись, доверительно прошептал: - Нам придется идти купаться. В ужасной холодной воде. И ты опять замерзнешь.
Так себе угроза, конечно, но артефактор все же сразу же и выпрямился, пока кое-кто не вообразил себя действительно котом и не выпустил когти за такие слова.
Нравится. Почему же им обоим так нравится происходящее? Ведь Сюэ Цюань действительно наконец-то расслабился, это было заметно, и Линь Линг, который, конечно же, только и ждал разрешения вернуться к прерванному занятию, снова перебирал его волосы и аккуратно массировал голову. Коту на его коленях оставалось только начать мурлыкать и подставить спинку, потом живот...
Картинка почему-то была очень яркой и внезапной, так что артефактор только замотал головой, прогоняя ее - ну это же надо такое придумать! Все-таки надо было не только медитировать, а найти время и разобраться с проблемой более традиционным способом. Ну и что, что он никогда не пользовался услугами женщин с определенным родом занятий или не понимал романы на одну ночь? Долгие отношения ему сейчас только мешали бы, а так - ну никогда же не поздно начинать. Уж точно это было бы лучше, чем видеть в таком контексте единственного друга. Еще не хватало!
- Укусишь, поцарапаешь и будешь на меня шипеть? - привычно загнав подальше странные мысли, Линь Линг все так же улыбался, глядя на разомлевшего Сюэ Цюаня. - А потом гоняться за бантиком на веревочке?
Было слышно, что артефактор доволен происходящим, и он действительно считал, что мог бы так просидеть очень и очень долго. Лишь бы его другу наконец-то стало легче.

- Но... Но у меня тут нет теплой воды, чтобы искупать тебя в ней! - слышать о том, что Сюэ Цюань точно так же считает его единтственным другом, было очень приятно, но не мог же и он сам сейчас превратиться в блаженно мурлыкающего кота? - Но если я такой жестокий... можно вырыть подобие бассейна, наколдовать туда воды и дать ей нагреться. Но представляешь, сколько времени это займет?!
Вообще-то в таких палатках, как та, которая была сейчас у них, тоже были оборудованы почти человеческие ванные. Но это же совсем не то...
- Тебе неудобно так лежать? - поинтересовался артефактор, когда Сюэ Цюань перевернулся. - Хочешь, принесу еще одеяло?
Теперь он лежал так, что Линь Линг мог не только перебирать волосы, но и чесать за ухом - коты ведь любят такое? А Сюэ Цюань сейчас кот. Просто кот, такой же ласковый и пушистый. И это вполне нормально - все, что тут происходит.
- Не обижай моих рыбок! - шутливо возмутился мужчина, легонько дернув Сюэ Цюаня за прядь на виске. - Разве они тебе не нравятся? Или это охотничий инстинкт?
И буду бегать за тобой и ловить концы твоей ленты.
- Главное, чтобы ты не точил когти о мебель и стены, а то мне придется начинать ремонт, а тебе - терпеть меня у себя дома.
Тоже, пожалуй, так себе угроза, но говорить об этом было проще, чем объяснять значение лобной ленты. Это не было великим секретом, но все же говорилось об этом очень редко и далеко не всем. Но скрывать ее значение от Сюэ Цюаня казалось неправильным.
- И знак статуса тоже, но он обозначается только вышивкой. Еще это ключ к тайникам Юнксу. И, - он хитро посмотрел на разомлевшего у него на коленях друга, - своеобразный символ. Не знаю, сниму ли я ее когда-нибудь.
Сейчас представлялось, что вряд ли. Разве может когда-нибудь появиться в его жизни женщина, с которой ему захочется разделить свой путь? Зачем ему это, зачем ему любовь, которой он не знал, если у него уже есть дружба?

- Давай мы лучше приготовим каких-нибудь других карпов? - нет, ему, конечно, для дорогого друга ничего не жалко, но рыбок-то за что? - А если ты хочешь поймать их сам, отправимся на рыбалку. Не знаю, есть ли они здесь...
Сюэ Цюань не хотел вставать, но и Линь Линг никуда не хотел идти. Правда, можно было бы подкинуть в костер дров, но это тоже такие мелочи, будет же он гореть еще какое-то время!
- Хороший кот, - от того, как Сюэ Цюань потерся о его ладонь, стало совсем странно, но... Это же у них такая игра, да? Кот и его человек? И Линь Линг почесал "котика" по подбородку - теперь ему надлежало вытянуть шею и подставиться под ласку.
Линь Линг верил, что все, что он делает - дружеские жесты. Правда, ему стало очень не по себе, когда он представил Сюэ Цюаня, так расслабленно лежащего на коленях какого-то другого друга, того же Чанг Ибо... Но он тут же успокоил себя тем, что Сюэ Цюань сам сказал, что он у него единственный. Значит, все нормально. А то, что он знает, что можно и нельзя друзьям... Ну, наверное, у него они были раньше?
- Нет тут никакой загадки, - действительно, все было просто и предельно ясно. - Лобная лента - часть ритуала, ее разделяют на две части, когда человек находит спутника на тропе самосовершенствования. Очень давняя традиция Юнксу, что-то вроде обручальных колец. Из-за этого к лентам мало кто может прикасаться. Конечно, сейчас не все воспитанники Юнксу носят ленты на видном месте, но не все соблюдают и остальные традиции - в одежде, в образе жизни, - Сюэ Цюань ведь знал, что его друг привык соблюдать такие вещи, поэтому его не должна удивлять и лента. - В наше время это совсем не обязательно и даже не является требованием и правилом. А я... Ну, сначала мне просто нравились традиционные одеяния и прическа, потом я привык, не могу представить себя в чем-то другом. А ленту я мог бы, наверное, снять, но не думаю, что в моей жизни когда-то появится женщина, которая будет мне настолько дорога.
Которая будет дороже, чем наша дружба.