Доброго вечера, сеньора Малфой! 

Не знаю почему, но мне кажется, что это письмо непременно найдет Вас именно вечером, и читать его Вы будете при свечах. Я же пишу Вам утром; солнце поднялось совсем недавно, но жара здесь стоит уже просто невообразимая, и я чувствую себя выброшенной на берег рыбой. В Мексике я предпочитаю спать днем и работать ночью, если только это возможно; Вы будете читать мое письмо перед сном, ну а я перед сном пишу, так уж это здесь получается...
С тех пор как я уехал из Финистерре, покинул пределы Галисии, а затем и Испании, я почти не спал ночами. Вы ведь, наверное, помните, что я собирался отправиться в путь на волшебном корабле? Я не изменил этого своего намерения и пожалел об этом тысячу раз - и столько же раз радовался, что сделал именно такой выбор. Никогда прежде мне не доводилось видеть открытое море, и это зрелище потрясло меня до глубины души. Простор... Описать словами такие просторы едва ли возможно, я не знаю названий для таких красок, для такой невероятной свободы, чувствующейся в каждом вздохе соленого ветра, для всех этих звезд, глядящих с небосклона вниз, на изумрудные волны. Подумать только, многие из этих звезды тысячи лет как мертвы, а их свет все еще волнует наши сердца, все еще дарит нам надежду и помогает отыскать путь к нужному берегу!.. В это просто сложно поверить. Когда-то, когда я впервые об этом услышал, это потрясло меня до глубины души, пошатнуло самую основу моего мироздания. В детстве я верил, что звезды вечны, что их свет всегда будет со мною, до самой моей смерти... Но это они мертвы, а я все еще жив. Жив, жив! И хочу делиться с Вами светом, который обрел в этом долгом плаванье.
Трижды мы попадали в жестокие шторма. Корабль наш изрядно потрепало, и мне в какой-то момент даже казалось, что никакая магия не способна починить изломанные снасти. Представьте себе: еще совсем недавно маггловские моряки ходили в плаванья на парусных судах, не зная никакой магии, используя лишь простейшие технологии - и пересекали океаны, и никакие шторма не могли остановить их, они преодолевали сумасшедшие расстояния и вступали в схватки с морскими чудовищами! Признаться честно, я ни за что не рискнул бы отправиться в путешествие под парусом, если бы наше судно не было волшебным. Хотелось бы мне обладать таким же мужеством - и такой же выносливостью, как те мореходы!.. Впрочем, спешу заверить Вас, что я далеко не трус и не раз сражался со смертью. В этот раз мне предстоит выживать в диких джунглях Юкатана, в руинах сгинувших несколько веков назад городов, в компании ядовитых змей и насекомых, а может быть, и ягуаров. Я взял с собой колдокамеру и обещаю снимать все, что только может заслуживать Вашего внимания.
С первым письмом я отправляю Вам колдографию с видом на море - сделана она в порту Чампотон, где я остановился на несколько дней, чтобы закупить необходимое продовольствие и недостающее снаряжение. Честно говоря, на первый взгляд Чампотон показался мне ужасной дырой: маленький, скучный городок с сомнительной архитектурой, грязными улочками и неистребимым запахом рыбы повсюду. Но осмотревшись получше, я понял, что и здесь есть своя своеобразная красота. Прежде всего мне хотелось бы отметить здешний рынок. Да, вонь от рыбы тут стоит совершенно нестерпимая, но каких только даров моря здесь нет! Здесь же можно купить и мелкий жемчуг, необработанный, неровный, но самый настоящий, ныряльщики добывают его, рискуя своими жизнями. Недолго ведь угодить в пасть к огромной акуле! А как мексиканцы торгуются!.. Смею предположить, что Вы и представить себе не можете такой накал страстей, подобного я не встречал даже на базарах в Марокко и Тунисе! Еще здесь есть старинная церковь, построенная потомками первых конкистадоров, отважных завоевателей, которым покорилась эта дикая, сумасшедшая земля. Она красива настолько, насколько вообще могут быть хороши маггловские постройки тех лет. Я даже ходил послушать мессу: чего не сделаешь, чтобы насладиться звуками старого органа! Еще я успел убедиться, что старые улочки все-таки очень красивы, просто любоваться ими нужно на закате, когда город расцветает новыми красками и оживает после дневной жары. Словом, если волею судеб Вы однажды окажетесь в Чампотоне, советую Вам все же прогуляться и увидеть все своими глазами, не пугаясь кажущегося убожества обстановки. Поверьте, здесь гораздо интереснее, чем можно было бы предположить!
Солнце поднялось уже довольно высоко; это означает, что мне пора заканчивать мое послание к Вам, ведь с первыми лучами заката я покину эти места и отправлюсь в Кампече, а оттуда - в самое сердце Юкатана опасными тропами, проложенными в джунглях, - а то и вовсе без дороги, туда, где в самой дикой глуши скрыты руины древних городов. Первой моей остановкой станет Калакмуль - древний город майя, столица Канульского царства. Он был обнаружен совсем недавно, в тысяча девятьсот тридцать первом году, и многие его тайны остаются неразгаданными и по сей день. Этот город поглотили джунгли,и подобраться к нему будет очень непросто. Не представляю, сколько времени займет это путешествие, но даю Вам слово: как только я окажусь там, я сразу же отправлю Вам письмо и расскажу Вам обо всем, что откроется моему взгляду. Конечно, я буду делать колдографии, но когда мне удастся проявить их... Надеюсь, мои скромные описания все же дадут Вам хоть какое-нибудь представление о величественных строениях майя.
Вот и все - солнце поднимается все выше, и время мое истекает. Прощаюсь с Вами в надежде на то, что совсем скоро я смогу написать Вам снова, - и в предвкушении ответа от Вас, мне ведь не терпится узнать Ваши новости! Мое плавание заняло так много времени, что в Вашей жизни наверняка столько всего успело произойти! Прошу Вас, расскажите мне о том, как проходят Ваши дни, к каким тайнам Вам удалось прикоснуться за эти долгие недели. С нетерпением жду Ваших писем и желаю Вам здоровья и радости - пусть она повсюду сопровождает Вас. Пишите на этот же адрес, в Чампотон; письмо меня найдет, можете не беспокоиться об этом. Здешние птицы умеют отыскивать дорогу где угодно...

С пожеланиями удачи и счастья,
Ловец снов

Моя дорогая сеньора Малфой!

Хотел бы я солгать Вам, что скучаю по парижским улочкам и паркам, но не выйдет: я влюблен, я безнадежно влюблен в дикую и страшную красоту джунглей Юкатана, и никакие прелести цивилизации не смогли бы сейчас прельстить меня и заманить обратно. Что эти барельефы, что эта вычурная лепнина, что все эти стремящиеся ввысь стрельчатые окна по сравнению с буйством красок, с неистовством первозданной природы? Здесь торжествуют инстинкты, здесь нет места для выверенной линейкой и циркулем гармонии. Свобода! Здесь вдыхаешь ее, здесь ощущаешь ее в каждом ударе сердца, в каждом шаге, во всем, повсюду, всегда! Свобода и опасность - есть ли что-то, что будоражит кровь сильнее, чем это извечное сочетание величайших соблазнов?..
Но я отвлекся; Вы хотели говорить о Париже, а мои мысли разлетаются разноцветными тропическими птицами и стремятся в непознанную глушь, туда, где не ступала еще нога человека. Я постараюсь поймать и удержать их, будем же верить, что сети мои надежны, ведь они сплетены из шелка парижских ночей, золотого сияния ночных огней и аромата самого крепкого кофе. Когда-то я был влюблен в Париж. Не так сильно, как сейчас влюблен в Мексику. Может быть, так же сильно, как влюблены Вы, или слабее, - кто может сравнить?.. Как измерить это?.. Но это не было такой одержимостью, как я переживаю сейчас. Я часами мог бродить по утренним или вечерним улицам, но прятался днем. При всей моей влюбленности днем этот город всегда казался мне каким-то больным, воспаленным... Вы, должно быть, уже поняли, насколько я впечатлителен и как легко поддаюсь подобным ощущениям; я и сам не смог бы сказать с уверенностью, что заставляет меня ощущать Париж так, но я и сейчас уверен, что днем в нем что-то меняется, и это что-то очень неправильное, лишнее, чуждое. Может быть, Вы однажды найдете ответ на этот вопрос...
Когда я впервые приехал в Париж, я взял за правило каждое утро завтракать в новом кафе; ужинал я обычно у своих друзей, иногда мы еще все вместе отправлялись в какой-нибудь ресторан с живой музыкой и оставались там до утра, заказывали любимые песни и пили шампанское. Должен признаться, что шампанское мне безнадежно чуждо, но оно быстро кружит голову... Французские вина я и вовсе не понимаю, если уж говорить о винах, произведенных за пределами Испании, я бы посоветовал Вам лишь итальянские, причем лишь из некоторых регионов этой прекрасной страны. Может быть, я вернусь еще в Париж; чтобы увидеться с Вами, я готов отправиться хотя бы даже и в Антарктиду, но если выбирать между Парижем и Венецией я всегда выберу последнюю. В этот город я тоже был влюблен, о, как я любил его, как я любил его закаты, его музыку и его женщин!.. Влюбляюсь я часто, водится за мною такой грех, но Вы ведь не станете судить меня слишком строго, не правда ли? Вы прекрасны своей сдержанностью, Вы похожи на белоснежный цветок, тянущийся к первым весенним лучам, а я похож на оранжевый цветок дикого граната, своевольный, влюбленный в солнце и жаркие прикосновения. Мы как будто разные стихии, нет, не вода и огонь, но что-то столь же далекое - и потому столь друг для друга интересное.
Боюсь, здешняя природа показалась бы вам излишне яркой, кричащей, вызывающей. Здесь все пропитано жаждой крови, даже орхидеи больше похожи на кровавые пятна и ошметки горячего, всего несколько секунд назад бывшего живым мяса, здесь воздух напоен душным, сладким ароматом, кружащим голову и вызывающим грезы о смерти и страсти. Или, может быть, Вам стоило бы броситься в это буйство красок с головой, поддавшись тому первобытному и дикому, что живо до сих пор в каждом человеке... Право, я не знаю, но я счастлив, что могу поделиться с Вами этим невероятным чувством. Представьте себе, я все еще блуждаю в джунглях! Растения так надежны скрыли от людей все древние тропы, что никакая магия не помогает мне в поисках. Я чувствую, что я приближаюсь к чему-то настолько древнему и кровавому, что эта тайна может поглотить меня, забрать мое сердце без остатка. В этих джунглях мне снятся очень странные, тревожные сны, сплошь залитые кровью и усыпанные цветами; почти каждый раз мне снится, что я погибаю от чужой руки; я наблюдаю собственную смерть так часто, что она уже совсем не страшит меня, стала чем-то обыденным, естественным... Частью моей жизни. Странно звучит, не правда ли?.. Но я не безумнее чем обычно, заверяю Вас!..
Я безумно рад услышать, что Вы теперь изучаете историю магии под руководством такого замечательного специалиста. К письму я прилагаю несколько адресов: возможно, с этими волшебниками Вам будет интересно вести переписку, они смогут рассказать Вам о магических традициях далеких стран... Совсем далеких: Чили, Перу, Камбоджа, Тибет... Люди там мыслят совсем иначе чем мы, европейцы, и их рассказы завораживают. Я чувствую, что когда я достигну древних стен Калакмуля, мне многое откроется, многое из того, что так волнует нас обоих. Здесь сильнейший магический фон, здесь все пропитано волшебством, и я не сомневаюсь, что в стенах этого покинутого города я найду не только новые загадки, но и ответы... Я уверен, я всем сердцем ощущаю близость чего-то слишком важного, чего-то огромного, такого, что значит больше жизни. Это потрясающее ощущение... Я сам не свой - и от того счастлив, как бы дико это ни прозвучало.
Несмотря на то, что я как никогда далек от цивилизации, мне удалось раздобыть для Вас кое-что, - так, безделушки, но я смею надеяться, что они Вам понравятся. С этим письмом к Вам должны были прибыть несколько перьев райских птиц, надеюсь, они не пострадали при транспортировке; еще я вырезал для Вас из древесины местного дерева талисман с письменами майя, которые я уже более или менее освоил; эти зачарованные письмена должны принести Вам удачу в поисках, что бы Вы ни искали.

С нетерпением буду ждать новых писем...

Ловец снов